ЖИЗНЬ И НРАВЫ НАСЕКОМЫХ

МИР НАСЕКОМЫХ

Много лет назад немецкий ученый фон-Икскюлл выска­зал чрезвычайно интересную мысль: по его мнению, насе­комые и вообще животные живут в мире, отличающемся от мира людей. Сначала его теории были неверно поняты, но в наше время они встречают почти единодушное призна­ние. «Чувства животных,— замечает ученый,— сильно отличаются от наших, а предметы предстают перед ними в совершенно ином виде». Это верно и для столь многочис­ленных «обонятельных типов», у которых зрение отнюдь не имеет того перевеса над другими чувствами, которого оно достигает у человека.

Пчелу, например, отличает астигматизм х, острота ее 8рения значительно слабее, чем у человека, она не видит красного цвета, смешивает его с черным, путает также си­ний с зеленым, но различает ультрафиолетовые лучи, вос­принимая их как цвет. Вследствие физиологических осо­бенностей, о которых еще будет идти речь ниже, она значи­тельно лучше видит движущиеся предметы. Словом, пчела окружена миром более или менее густых теней, которые становятся четче, когда они начинают двигаться. Этот мир окрашен в цвета, каких мы никогда не увидим. Например, для нее, по крайней мере в нашем климате, бе­лые цветки не являются белыми, так как все они в той или

1 Астигматизм (гр.) — порок зрения, недостаток преломляю­щей способности глаза; заключается в том, что лучи, вышедшие из одной точки, неодинаково преломляются в разных частях свето­вого пучка и не собираются вновь в одном фокусе. От этого изобра­жение получается рассеченным, как на сетчатой форме, расплывча­тым, нецелостным. (Ред.) иной степени отражают ультрафиолетовые лучи. Опыты показали, что для пчел и многих других насекомых суще­ствует не один белый цвет, а множество, в зависимости от количества отражаемых ультрафиолетовых лучей. По той же причине свет, пропускаемый стеклянной пластинкой, покажется пчеле окрашенным, так как ни одно стекло не пропускает полностью ультрафиолетовых лучей; а если одна из составных частей «пчелиного белого» не доходит до нее, получается цвет, дополнительный к недостающему красному.

В отличие от зрения обоняние пчел почти соответствует нашему, т. е. они восприимчивы к тем же запахам *; вкус также немногим отличается от человеческого, если не счи­тать того, что пчелы гораздо чувствительнее к сахару и не путают сахара с сахарином. Но им почти недоступны ввуки, они воспринимают лишь колебания.

Следовательно, мир пчел ближе к миру близоруких и глухих, но он расцвечен яркими красками, недосягаемыми для нашего воображения; ведь если мы и могли бы пред­ставить себе отсутствие красного цвета, то как «воссоздать» ультрафиолетовый? Более того, пчела отличает поляризо­ванный свет от обычного,' и небо, которое отражает его в значительной мере, представляется глазу пчелы разделен­ным на большие участки более или менее темной окраски.

А воту под листком того самого цветка, с которого берут взяток перепончатокрылые, повисает маленький ку­знечик из семейства ТеМ^оша. Он почти не различает цвета, довольно слабо воспринимает формы, зато отлично чувствует движения; лучше же всего воспринимает звуки и колебания.

Он чувствует самые незначительные сотрясения почвы, передаваемые растением, на котором сидит. Аутрум вы­числил, что кузнечик способен реагировать на колебания, амплитуда которых равна половине диаметра атома водо­рода. Но вот насекомое приходит в движение и направляет­ся в ту сторону, откуда доносится стрекочущий призыв самца. Два органа слуха, помещающихся на передних лапках, позволяют с предельной точностью установить местонахождение источника звука, а для некоторых ви­дов — и ультразвука. Таким образом, мир кузнечика во

1 Здесь речь идет не об остроте обоняния, а о способности вос­принимать разные задахи. (Ред.) многом отличается от мира пчелы, ведь в него включен но­вый регистр возбудителей: область звуков и колебаний во всей ее полноте.

Можно было бы установить наличие многих других ми­ров: мира запахов, в котором живут слепые муравьи; мира вкусовых и осязательных ощущений, окружающего тер­митов... Запомним же, что всегда, при истолковании по­ведения животных, нужно учитывать, что мир доходит до них иначе, чем до нас; только некоторые отдельные, кажу­щиеся нам несущественными признаки его воспринимают­ся их органами чувств.

Вместе с тем благодаря замечательной изобретатель­ности экспериментаторов мы знаем, и зачастую совершен­но точно, что именно доступно в нашем мире чувствам насекомых. В этом мы убедимся, изучая у насекомых зре­ние, которое особенно интересовало ученых.