УДИВИТЕЛЬНЫМ МИР ЖУКОВ и их роль в природе

Короед-типограф

Короед-типограф так же известен среди лесоводов, как колорадский жук среди эеьлледелъцев. Это один из опаснейших лесных вредителей. Основным кормовым растением типографа является ель. На Кавказе он чаще повреждает сосну. Помимо этого развивается на различных видах пихт, на кедре (кедровой сосне), лиственнице.

Распространение. Типограф распространен но всей Европе, в Сибири, на Дальнем Востоке. Вс гречается на Сахалине и Камчат­ке. За пределами России он обитает на территории Казахстана, Таджикистана, Грузии, Турции, Кореи, Японии и в северной части Китая. Сравнительно недавно его случайно завезли в Северную Америку.

Внешние признаки. Молодые, только что вышедшие из куколок жуки совершенно мягкие; они имеют темножелтую окраску. Спу­стя некоторое время покровы их твердеют и основательно темне­ют, приобретая темно-коричневый или даже черный цвет. Длина взрослого жука составляет в среднем 4,5 мм.

Всем настоящим короедам, к которым и относится наш герои, свойственна одна морфологическая особенность. Задний коней их г ела имеет широкое углубление с зазубренными краями, которые наблюдательные биологи назвали «тачкой». Ьолее точное название

Было трудно найти. V типографа тачка (будем писать ее без кавычек) имеет по четыре зубиа на каж­дой стороне. Третий сверху, самый боль­шой и толстый, була­вовидный, расширен на коние в виде пу­говки. Этот признак позволяет отличить типографа от других короедов. Для чего же жуку нужна такая тачка? Об этом мы узнаем чуть позже.

Образ жизни. Ве - сеннии лет жуков на­чинается с апреля, как только солние хорошенько прогре­ет стволы. Для засе­ления они предпочи­тают деревья с тол­стой корой. Но за от­сутствием таковых селятся и на молодых деревьях, вплоть до жерлняка. Иногда типограф заселяет и пни. Чего он никогда не де­лает, гак это не нападает н.> сухостойные деревья.

Забота о судьбе булушего потомства возложена у этого вида не только на самок, как то принято у большинства нас екомых, но в значительной степени и на самиов. Во время разлёта из мест зи­мовки именно самны выбирают кормовые леревья, на которые со­вершают первоначальные, «пионерные» атаки. При этом определя­ется пригодность материала для заселения и последующего разви­тия в нем жучиного потомства. Следует напомнить, что в этот пе­риод сампам еше неведомо, кто станет матерью их детей.

Итак, выбрав полходяшее дерево, самеи прогрызает в его коре своими крепкими жвалами входное отверстие и устраивает под ко­рой неправильной формы полость — брачную камеру. В ней сво­бодно может поместиться несколько жуков. Как только камера устроена, в нее последовательно пробираются две-три, реже четы­ре самки. Пекле спаривания каждая из них начинает прогрызать
свой маточный ход. Теперь самеи не нужен; все заботы о будущих детях ложатся на «плечи» самки.

Дело в том, что у короедов взрослые особи и личинки живут в разных мирах. Жуки наслаждаются вольной лесной жизнью, пере­летают с дерева на дерево, подгрызают молодые почки или свежую кожииу на побегах. А личинкам природа предназначила иную участь: всю жизнь проводят они в темных тоннелях, которые сами же неутомимо выгрызают в коре или древесине. Но как попадают они туда? Конечно же не сами. Об этом и заботятся взрослые жу­ки — их родители.

Структура и рисунок маточного хода у каждого из короедов свои. Ход нашего героя ни с каким иным не спутаешь. Впервые на­учное описание этого жука сделал создатель современной системы животного и растительного мира Карл Линней. В своей «Системе природы» он назвал его Оеггт^еБ typographus. В последующем жук получил другое родовое название, но видовое сохранилось — уж очень точно оно было подобрано. Действительно, если аккурат­но снять с дерева большой кусок коры, под которой развивалась колония короеда, то на нем можно увидеть четкие, строго повто­ряющиеся по структуре узоры. Словно типографская машина отпе­чатала их с единой матрииы. Эта «типографская машина» — не что иное, как сами жуки и их личинки. Чтобы понять, как работа­ет эта «машина», стоит прибегнуть к аналогии.

Представим себе шахтера, который мошным отбойным молот­ком в узком штреке разрушает находящийся перед ним угольный пласт. Что произойдет, если он не будет периодически отгребать добытый уголь назад? Довольно скоро шахтера полностью завалит им же добытый уголь. Чтобы этого не случилось, шахтер отгреба­ет его назад, а уж там уголь грузят на транспортер или на тачку и удаляют из забоя.

Точно так же поступает и самка короеда. Только все ей прихо­дится делать самой. Вот она хорошо поработала, нагрызла кучку древесных опилок и отгребает их всеми шестью ногами назад. Те - перь-то ей и нужна тачка. Если жук проделывает ход вверх от брач­ной камеры, то опилки сами могут просыпаться вниз — их стоит лишь слегка подтолкнуть к входному отверстию. Здесь вроде бы можно обойтись и без тачки. Но вот когда ход прогрызается вниз по стволу, здесь без тачки никак. Наполнив ее опилками, жук, пя­тясь, быстро поднимается по маточному ходу вверх. Достигнув входного отверстия, но не вылезая из него, он высыпает наружу опилки из тачки. Освободившись от груза, короед вновь устремля­ется в «забой», чтобы продолжить свой нелегкий труд. Именно благодаря такому замечательному устройству, какое представляет собой тачка, короеды могут легко строить ходы с несколькими ма­точными каналами, направленными в разные стороны.

На стоящем дереве от брачной камеры у типографа обычно отходят три, иногда два или четыре маточных хода: один (пер­вый) направлен вверх — как раз против входного отверстия, два других вниз — по бокам от него. Длина маточного хода, прокла­дываемого самкой, может варьировать в зависимости от плотно­сти поселения жуков на стволе в пределах от 8 до 1 5 см при по­стоянной ширине 2 — 3 мм. При заселении лежащего дерева на верхней его стороне маточные ходы могут быть направлены в разные стороны. На боковой стороне ось входного канала все­гда направлена вниз, а маточные ходы располагаются по сторо­нам вдоль волокон дерева. По расположению ходов всегда мож­но сделать верное заключение о том, когда дерево было заселе­но вредителем: до или после рубки.

Маточный ход делается самкой с единственной иелью — отло­жить в нем яйиа, из которых затем появятся личинки. Проделывая ход, самка периодически налево и направо довольно густо устраи­вает яйиевые ямочки и откладывает в каждую по яйиу.

После того как самка закончит строительство всего хода, из от­ложенных яии выходят личинки. Они абсолютно белые и безногие, с бурой небольшой головкой. Выйдя из яйиа, личинки тотчас начи­нают проделывать свои индивидуальные личиночные ходы. Напра­влены они под прямым углом к маточному. Личиночные ходы не особенно длинные, но они сильно расширяются — ведь личинки по мере питания увеличиваются в размере. При этом на внутренней стороне коры и на стволе и вырисовывается четкий «типограф­ский» рисунок.

Каждый личиночный ход оканчиваются куколочной колыбель­кой. Она целиком помешается в толше коры.

Развитие потомства продолжается 60 — 70 дней. Молодые жу­ки, вылупившиеся из куколок, некоторое время продолжают нахо­диться здесь же под корой и, совершая так называемое дополни­тельное питание, выгрызают глубоко задевающие заболонь ветви­стые каналы неправильной формы. И уже с первой декады июня начинают вылетать из своих «забоев» навстречу солниу, давая на­чало второму, летнему поколению.

А что же родители? Их жизнь закончилась? Отнюдь. Короед — не подёнка. Его жизнь не так уж и коротка. Успешно заселив одно дерево, родители оставляют его и спустя некоторое время напра­вляются на другие. Последовательно они способны заселить и два, и три, и даже четыре дерева, давая начало так называемым сест­ринским поколениям. Количество же основных поколений зависит главным образом от погоды. Если на севере ареала и в горах типо­граф развивается лишь в одном поколении, то в равнинных рай­онах Европы, где значительно теплее, успевает развиться два пос­ледовательных основных поколения, а в жаркое лето и три.

Зимовать у типографа могут и жуки, и куколки, и личинки. За­кончившие под корой развитие молодые жуки зимуют в лес ной подстилке вокруг своего кормового дерева. Те из них, которые недопитались, остаются зимовать под корой в местах своего раз­вития. Здесь же остаются на зимовку личинки и куколки. Но судь­ба их почти всегда плачевна: они не выдерживают сильных зим­них холодов и погибают. В отличие от взрослых жуков, которые успешно переносят температуру около минус Ш С, \ичинки и ку­колки способны выдерживать охлаждение лишь до минус 1 1°С и минус 17°С соответственно. Выжить они могут лишь в мягкие зи­мы. Именно после таких зим численность выходящих из мест зи­мовки короедов особенно велика.

И жизни типографа большую роль играют запахи. Именно обо­няние позволяет ему лег ко ориентироваться в лес у, находить поло­вых партнеров, прш одные для заселения и питания деревья. Уче­ные потратили много усилий, чтобы расшифровать механизмы вое приятия короедами запахов и химичес кую природу вешеств, на которые они ориентируются.

У большинства насекомых самки, готовые к спариванию, исто­чают призывный запах. )то так называемый половой феромон. У многих видов уже расшифрована химическая структура половых феромонов, что позволило синтезировать их и использовать в ло­вушках для привлечения насекомых.

У типографа дело обстоит иначе. Призывный знак дает не с ам­ка, а самой. Именно самиы в момент вбуравливании в отобран­ный ими ствол выделяют феромон, неодолимо влекуший к нему самок. Основные компоненты этого феромона расшифрованы:

Это (5)-иис-вербенол и 2-метил-3-бутен-2-ол. Неповторимый аро­мат достигается добавлением еше одного компонента — ипсди - енола. В01 такой «букет» запахов и привлекает самок типографа в места, подготовленные их супругами.

Создав столь тонкий механизм химической связи, природа этим не ограничилась. Вель призывный аромат воспринимает не одна сам­ка и не две, а все, находящиеся в округе. Бедный самеи! Ведь счли в приготовленный им «лом« слетятся не две-три, а множество самок, благополучие его потомства будет поставлено пол угрозу. Чтобы это­го не произошло, природой создан дополнительный механизм «тор­можения!*. После того как самки проникнут в галерею и плотность заселения данного участка поверхности коры достигнет оптимума, самиы начинают выделять новый феромон, который составляют лва совершенно иных химических соединения: ворОенол и ипсенол. Эти компоненты как бы тушат предыдущий призывный запах, играя, в от­личие от него, отпугивающую роль. Таким образом, этот антиагрега - иионный феромон имеет регулирующее значение, указывая другим стремящимся сюда самкам, что «квартира» перенаселена и следует поискать другое благоприятое дерево и «холостого» самиа.

В период между вспышками численности, когда плотность попу - ляиии типографа низка, он обычно предпочитает заселять ветро­вальные деревья; его можно найти на спиленных бревнах и круп­номерных порубочных остатках. Во время же так называемых вспышек численности, когда плотность популяиии становится чрезмерной, типографы заселяют вполне* жизнеспособные деревья

И губят их. Помимо быстрого увеличе­ния численности этому способствует еше одно обстоя­тельство.

Жуки способны нести на себе и за­носить в холы спо­ры грибов, вызы­вающих посинение древесины. Эти грибы так и назы­ваются грибы синевы. Они бы­стро распространя­ются по флоэме (живой ткани коры) и камбию (тканеоб - разуюшему слою

Клеток) и, в свою очередь, играют ак­тивную роль в гибели дерева.

Типограф неплохо летает. По совер­шает обычно короткие полеты и преи­мущественно по ветру. Как и многих других насекомых, поселяющихся в про­изводимой человеком продукции, коро­едов очень часто развозим всюду мы са­ми. Распространение типографов на значительные расстояния происходит путем перевозки заселенных жуками неокоренных древесных ство­лов. Именно по лому одна из рекомендации по борьбе с ними за­ключается в обязательном окорении бревен в местах их заготовки.

Роль в природе. Вред, наносимый типографом сосновому и в особенности еловому лесу, может быть очень велик. Часто, совер­шая массовые нападения на деревья, лишь несколько ослабленные гусеницами или низовым пожаром, гипограф в одно лето способен совершенно загубить древостой. Достигнув большой численности, он нападает и на совершенно здоровые деревья. Последние пыта­ется сопротивляться, заливая первые образующиеся на стволах хо­ды смолой. Но атаки насекомых повторяются вновь и вновь. В ре­зультате дерево оказывается бесс ильным сопротивляться и заселя­ется будущими своими губителями.

Типограф, вероятно, наиболее серьезный разрушитель ели в Ев­ропе. Уже издавна, с XVIII столетня, вспышки численности его ре­гистрировались лесоводами. Аккуратные немецкие лес опатологи на протяжении столетия подсчитывали потери от типографа. Вот како­вы их масштабы, выраженные в миллионах кубометров древесины: за период с 1857 по 1862 г. 4; с 1868 по 1875 г. 4; с 1917 по 1923 г. - 1.5 : с 1940 по 1941 г. — 1: с 1944 по 1948 г. - - .50. В Шве­ции с 1976 по 1979 г. ущерб от типографа доспи ал 2 млн м1, а в I Норвегии с 1970 по 1981г. — 5 млн.

И хотя некоторые ученые считают типографа, наряду с другими короедами санитаром леса, уничтожающим («выбирающим») в лре востоях ослабленные, непригодные к дальнейшей жизни деревья, большингтво лесоводов все же склоняется к необходимости оорь бы С НИМ.

Меры борьбы. Против типографа издавна разрабатывались меры борьбы, большинство из рекомендаций пригодны и ныне. Вкратце они сводятся к следующему: удаление заселенных деревьев перед вылетом из них нового поколения; незамедлительное снятие коры с древесины и возможно быстрый вывоз ее из леса; сжигание или ути­лизация снятой коры; выкладывание ловчих деревьев в конце зимы или ранней весной и «ошкуривание» их со сжиганием коры в июне; массовый отлов жуков в феромонные ловушки.