ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ СИСТЕМА ТОЙОТЫ

Предвидение Генри Форда

Ч. Сорэнсен пишет, что Г. Форд был не отцом-основателем, а спонсором системы массового производства. Не каждый согла­сится с этим. Я, например, испытываю благоговение перед вели­чием Г. Форда. Мне кажется, что, если бы американский автомо­бильный король был до сих пор жив, он двигался бы в том же на­правлении, что и Toyota.

Когда читаешь труды Г. Форда, убеждаешься, что он был при­рожденным рационалистом. Он демонстрировал осмотритель­ность и научный подход к осмыслению промышленности в США. К примеру, в том, что касается вопросов стандартизации и сути расточительства в бизнесе, его восприятие было традици­онным и глобальным.

Нижеследующий отрывок из книги Форда «Сегодня и завтра» (Today and Tomorrow2), раскрывает его понимание промышлен­ности. Это отрывок из главы под названием «О том, чему нас учит все затраченное зря»:

«Сохранение наших естественных богатств и отказ от их применения в де­ло не приносит никакой пользы обществу. Беречь богатства во что бы то ни стало — значит следовать старой теории, что вещь важнее человека. Американские естественные богатства достаточны для удовлетворения всех наших теперешних потребностей. Нам нечего беспокоиться о них как о тако­вых. Нам следует беспокоиться только о непроизводительной затрате челове­ческого труда.

Возьмем залежи угля на шахте. Пока уголь остается там, его существова­ние не имеет большого значения для общества. Но как только кусок этого угля добыт и доставлен в Детройт, он приобретает важность, потому что в него вложено определенное количество человеческого труда, затраченного на его добывание и перевозку. Если мы истратим зря этот кусок угля или, другими словами, не используем до конца, тогда время и энергия рабочих потрачены впустую. Нельзя много платить рабочему за производство того, что тратится зря.

Моя «теория непроизводительных затрат» восходит от самого предмета к труду, затраченному на его производство. Мы хотим использовать труд до конца, чтобы быть в состоянии целиком оплатить его. Нас интересует исполь­зование, а не сохранение. Мы хотим полностью использовать материал, чтобы время рабочих не было потеряно. Материал сам по себе не много стоит. Он не имеет большого значения, пока не попадает в обработку.

Бережно обращаться с материалом только потому, что это материал, или потому, что он представляет определенное количество труда, как будто одно и то же. Но вся разница в подходе. Мы более осторожно пользуемся материа­лом, если мыслим его как труд. Например, мы не станем так легко тратить ма­териал только потому, что можем его восстановить, ведь исправление требует труда. Идеал — чтобы нечего было восстанавливать.

У нас в деле существует крупный «отдел сбережения материала», который приносит нам около 20 миллионов в год. По мере того как этот отдел разрас­тался и становился более значительным и ценным, мы стали себя спрашивать: «Почему у нас столько материала тратится зря? Не уделяем ли мы больше вни­мания восстановлению, чем предотвращению непроизводительных затрат?»

По этой причине мы начали исследовать наши производственные процессы.

Мы уже мельком говорили о той экономии рабочей силы, которой мы дос­тигли увеличением количества машин. В последующих главах будет рассказа­но о том, что мы делаем с углем, деревом, энергией и транспортом. В этой же главе мы говорим только о том, что тратится зря. До сих пор результатом на­ших исследователей была ежегодная экономия в 80 ООО ООО фунтов стали, ко­торые раньше шли в отходы и перерабатывались с новой затратой труда. Это оценивается в 3 миллиона долларов в год или, по нашим ставкам, равняется бесполезному труду примерно 2 ООО рабочих. Экономия была достигнута так просто, что мы теперь удивляемся, почему не сделали этого раньше»3.