"Механическая скульптура"
Инструкция участникам: "Представьте, что каждый из вас — скульптор. Вы получили заказ сделать скульптуру вашей команды. Материал для скульптуры — все ваши коллеги. Но скульптура не должна быть просто неподвижным памятником или монументом. Нужно сделать что-то вроде музыкальной шкатулки с движущимися фигурами. Помните, как это выглядит? Открывается крышка, играет музыка, и мы видим двигающиеся фигурки: пары кружатся в танце, кавалеры кланяются и подают платочки дамам, обмахивающимся веерами... Вот и вам заказывают нечто подобное, только просят, чтобы сюжет, который разыгрывают фигурки, отражал то, как вы видите основные особенности взаимодействия в вашей команде".
Приведем здесь лишь три "скульптуры", которые позволили участникам группы осознать различия в своих видениях наиболее ярко.
Скульптура 1
Построена генеральным директором. Он рассадил участников на пол в круг, вполоборота к центру, а себя поместил в середину. Движение "скульптуры": персонаж в центре медленно вращается, время от времени встречаясь глазами с кем-то из сидящих по окружности, делает вопрошающее выражение лица и какие-то жесты. В ответ участники совершенно спонтанно пожимали плечами, оглядывались, подавались к центру. Комментарий "скульптора": "Я здесь человек новый. Не знаю реалий, не знаю языка. Между реальностью (за пределами круга) и мной — вы. Вы частично повернуты ко мне, но и обращены вовне. Я полностью завишу от вас, от той информации, которую вы мне принесете, я не знаю, что и как вы можете делать. Без этого я не могу принять никаких решений. Я жду, когда вы мне эту информацию дадите. Я прошу ее у вас. Здесь получилось, как в жизни: я прошу ее у вас, а вы не понимаете". Многие участники тут же среагировали (обратная связь): "А я не понимаю, что от меня хотят", "Ждал, что мне скажут, как двигаться в этой скульптуре" и т. п.
Скульптура 2
На столе стоит генеральный директор. Рядом с ним на стуле — директор по персоналу. Чуть впереди на стуле стоит национальный координатор по продажам (автор скульптуры). Чуть сзади и сбоку на полу стоит финансовый директор. С другой стороны — отдел маркетинга. Остальные участники (региональные менеджеры по продажам) распределены вокруг на разных расстояниях. Они смотрят на центральную группу. Генеральный директор время от времени указывает на тот или иной участок периферии, затем обращается к директору по персоналу и к координатору по продажам (смотрит на них, дотрагивается, делает соответствующие жесты). Директор по персоналу держит руку козырьком, все время обводя взглядом стоящих на периферии. После обращения генерального директора что-то говорит ему. Координатор время от времени делает указующий жест в том или иной направлении. После "разговора" с генеральным делает несколько жестов. Финансовый директор периодически дергает генерального за рукав. Интенсивность дергания возрастает во время его "разговоров" с директором по персоналу и координатором.
Комментарий к скульптуре был чрезвычайно короток: "Мне кажется, мы так взаимодействуем". Все ответные реакции были такого типа: "Очень понятно, очень наглядно".
Построение скульптуры, выполнение своих ролей проходило очень весело. Скульптура 3
Автор — региональный менеджер (отдаленный от Москвы большой регион). Он распределил участников по пространству тренинговой комнаты, фактически воспроизведя географию деятельности компании. Московский офис был поставлен "плотной кучкой". Сам он оказался дальше всех.
Движения были заданы автором. В "плотной кучке" — "разговор" между собой. Остальные стараются привлечь их внимание: "кричат", жестикулируют. "Офисные" время от времени смотрят на них, улыбаются, затем снова обращаются к своей "кучке". Время от времени "регионалы" подходят к центральной группе, ходят вокруг, потом им что-то "говорят" и отсылают обратно. Иногда кто-то из "кучки" отвлекается сам и что-то указывает "регионалу". В процессе действия автору скульптуры путем интенсивных улыбок и жестикуляции удалось дважды "вытащить" обитателей "плотной кучки" к себе в угол.
Комментарий "скульптора": "Я знаю, как мне работать. Мне нужно, чтобы было ощущение связи — я не знаю, что происходит в компании, я не знаю, как они видят то, что происходит у меня. Здесь получилось лучше, чем в жизни. В жизни не удается так легко привлекать внимание и вытаскивать к себе". Обратная связь: "Я доволен, что к тебе "съездил". Пожалуй, приеду еще. Да и ты давай, нас не забывай".
Это действие также происходило весело, на эмоциональном подъеме.
В обсуждении участники отмечали, что, кроме удовольствия от игры, они пережили некоторое удивление, близкое к инсайту, когда увидели такие большие различия в индивидуальных представлениях. Приведенные выше три "скульптуры" оказались для них наиболее значимыми с точки зрения такого осознания. Будучи интеллигентными рефлексивными людьми, постоянно по роду работы тренирующими свои аналитические и синтетические способности, они вычленили основные параметры, характеризующие субъективные видения, классифицировали и обозначили их.
Организация и взаимодействия предстали для них в трех ипостасях, трех моделях:
• Информационная модель (ее наиболее яркое выражение — "скульптура 1").
• Модель власти ("скульптура 2").
• Организация как пространство, или "географическая" модель ("скульптура 3").
Дальнейшее обсуждение привело группу к ясному осознанию, что в том случае, когда участники взаимодействия находятся "в разных картинках", возникает ситуация рассогласования ожиданий. Они проинтерпретировали события, происходящие при работе первой "скульптуры", так: сидящий в центре ожидал информационного взаимодействия, причем рассчитывал, что поток информации должен идти к нему; многие же сидящие в кругу ожидали взаимодействия из "модели власти" — ждали распоряженийо том, что им нужно делать, поэтому они даже понять не могли, что от них требуется информация, и были абсолютно безынициативны.
По поводу второй "скульптуры" обсуждались чувства, которые возникали у участников, когда они находились в той или иной позиции в системе власти. Некоторые говорили, что их вполне устраивает та роль, которую им дали (финансовый директор, например: "Все отлично! Я хочу, чтобы ко мне прислушивались, чтобы влиять на принятие решений. Поэтому я с удовольствием дергала за рукав генерального. Не дернешь — не спросят. Еще сильнее хотелось дергать!"). Некоторые говорили, что чувствовали сильный дискомфорт, неприятие навязанной им роли и позиции, даже обиду, что их так видят (директор по персоналу: "Я бы предпочел не наблюдать, стоя на стуле, а свободно бродить, подходя к каждому. Мне кажется, я так и делаю".).
Третья "скульптура" дала повод к обсуждению структуры компании, принадлежности к ней региональных отделений, актуализировала эмоциональный компонент управленческих взаимодействий — чувства принадлежности к компании и управленческой команде региональных руководителей: что такое компания — единое целое или абсолютно независимые филиалы, призванные лишь пополнять кошелек? Тогда зачем московский центр, зачем он шлет распоряжения и, не зная местных реалий, дает указания? Обсуждалось это в категориях, релевантных "пространственной" модели: "ближе — дальше", "вместе — отдельно", "внутри — за пределами" и пр. Здесь же ярко проявился эмоциональный компонент, сопровождающий то или иное "положение в пространстве": например, определение того, "на каком расстоянии я чувствую себя наиболее комфортно, какое расстояние начинает сковывать мои действия?" и т. п.
Сопоставление моделей, особенно "информационной" и "географической", спровоцировало дискуссию на тему информационных блоков и блокировок в делопроизводстве (решение принято, а его реализацию нужно "проталкивать" — часто задержки делают это решение уже неактуальным).
Важно отметить, что если раньше в подобных дискуссиях обсуждение в команде шло по типу предъявления личных претензий (и это проявлялось в интервью на диагностическом этапе), то сейчас оно происходило в форме прояснения и согласования ожиданий, участники каждый раз говорили, как они видят ситуацию из "своей картинки".
Эмоциональный фон обсуждения был чрезвычайно доброжелательным, часто ироничным, самоирония и шутки по поводу своего видения стали "хорошим тоном".
В дальнейшем ходе тренинга были использованы техники, направленные на "проработку" многих параметров, проявившихся на этом этапе: игра на движение информации при иерархической системе власти, метафорическая техника построения "семьи" и разыгрывание семейных ситуаций для прояснения эмоционально-психологического ролевого "расклада" в команде, игры и упражнения на коллективное принятие решений, призванные найти оптимальные для этой команды процедуры, в том числе процедуры согласования видений, упражнения на командное взаимодействие при решении нестандартных задач в условиях форсмажора (требующие четкого ролевого распределения, четкой организации процедур принятия и реализации решений), социометрические техники и т. д.
Проследить, какой из компонентов работы по team-building привел к тому или иному изменению в функционировании команды в реальной жизни, — это задача специального мониторинга изменений. Такой мониторинг проводился в течение года после описанного тренинга. Здесь мы укажем лишь на некоторые его данные, которые с очевидностью можно интерпретировать как следствия тренинга.
Одним из наиболее ярких "оргвыводов" из тренинга было решение проводить регулярные совещания управленческой команды по стратегическому планированию не в московском офисе, а поочередно в каждом из регионов.
Затем повышение чувства уверенности, комфорта и свободы членов команды.
Продуктивное использование на командных совещаниях процедур и принципов взаимодействия, найденных и освоенных в тренинге. Причем это касается не только делового, но и эмоционального аспектов взаимодействия. Так, на совещаниях стала четче отделяться процедура "обмена видениями" от процедуры выработки и принятия решения. На совещаниях также вошел в привычку ритуал "измерения температуры": прежде чем приступать к собственно деловой части, участники команды особым образом обозначают свое эмоциональное состояние "здесь и теперь". Причем оказывается неважным, "в духе" ли сейчас тот или иной член команды. Ритуал делает атмосферу более свободной и эмоционально доброжелательной.
Полностью исчезла проблема "иностранцы — местные". В том числе пропало ощущение языкового барьера на совещаниях, несмотря на то, что владение английским у большинства членов команды практически не улучшилось. Хотя
Официально рабочим языком совещаний оставался английский, реально они начали проходить на смешанном "командном диалекте", члены команды стали активно помогать друг другу в формулировке мыслей, команда отказалась от услуг специального переводчика на своих мероприятиях.
Все члены команды отмечают улучшение ориентировки в процессе взаимодействия за счет понимания ожиданий своих партнеров по команде.