Советская система производства
Ссср в 20-30-е годы
Нэп и форсированное строительство социализма
Новенькая финансовая политика, провозглашенная X съездом РКП (б), представляла собой целую систему мер, направленных на создание критерий для возрождения экономики Рф. Эти меры разрабатывались уже в процессе объявленной новейшей экономической политики, которую можно представить в виде ряда поочередно осуществляемых шагов. Главные усилия требовалось навести против разрастающегося продовольственного кризиса, устранить который можно было только методом подъема сельского хозяйства. В критериях отсутствия у страны средств для этого нужно было раскрепостить производителя, дать ему стимулы для развития производства. Конкретно на это было ориентировано центральное мероприятие нэпа - подмена продразверстки продналогом. Размеры налога был существенно меньше разверстки, он носил прогрессивный нрав, т.е. уменьшался в этом случае, если крестьянин хлопотал об увеличении производства, и позволял крестьянину свободно распоряжаться избытками товаров, которые у него оставались после сдачи налога.
В 1922 г. меры помощи крестьянству были усилены. Продналог был сокращен на 10% по сопоставлению с предшествующим годом, но самое главное: было объявлено о том, что крестьянин был свободен в выборе форм землепользования и даже разрешались наем рабочей силы и аренда земли. Крестьянство Рф уже поняло преимущество новейшей политики, к этому добавились подходящие погодные условия, которые позволили вырастить и собрать неплохой сбор. Он был самым значимым за все годы, прошедшие после Октябрьской революции. В итоге после сдачи государству налога у крестьянина образовались избытки, которыми он мог распоряжаться свободно.
Но следовало сделать условия для свободной реализации продукции сельского хозяйства. Этому должна была способствовать коммерческая и финансовая стороны новейшей экономической политики. О свободе личной торговли было объявлено сразу с переходом от разверстки к продналогу. Но в выступлении В.И. Ленина на Х съезде партии свободная торговля понималась только как продуктообмен меж городом и деревней, в границах местного хозяйственного оборота. При всем этом преимущество отдавалось обмену через кооперативы, а не через рынок. Крестьянству таковой обмен показался нерентабельным, и Ленин уже осенью 1921 г. признал, что товарообмен меж городом и деревней сорвался и вылился в куплю-продажу по ценам «черного рынка». Пришлось пойти на снятие ограниченной свободной торговли, поощрить розничную торговлю и поставить частника в равные условия в торговле с государством и кооперативами.
В свою очередь, свободная торговля востребовала порядка в денежной системе страны, которая сначала 20-х гг. была только номинально, ибо в концепции большевиков о разработке социалистического страны, не считая национализации банков, финансам не уделялось никакого места.
Даже введение нэпа не предусматривало мер по наведению порядка в сфере денег, ибо товарообмен мог осуществляться без средств. Муниципальный бюджет составлялся формально, также формально утверждались сметы компаний и учреждений. Все расходы покрывались методом печатания ничем не обеспеченных картонных средств, потому размеры инфляции были бесконтрольными. Уже 1921 г. правительство вынуждено было сделать ряд шагов, направленных на реабилитацию средств. Было разрешено личным лицам и организациям держать в сбер кассах любые суммы средств и без ограничений воспользоваться своими вкладами. Потом правительство закончило бесконтрольно финансировать промышленные предприятия, часть из которых была переведена на хозрасчет, часть - была сдана в аренду. Эти предприятия должны были платить налоги в госбюджет, чем покрывалась определенная часть муниципальных доходов. Был утвержден статус Муниципального банка, который также переходил на принципы хозрасчета, был заинтересован в получении доходов от кредитования индустрии, сельского хозяйства и торговли. В конце концов, были приняты меры по стабилизации русской валюты, которые осуществлялись в 1922 - 1924 гг. и получили заглавие денежной реформы. Ее творцами числятся нарком денег Г. Сокольников, директор Муниципального банка большевик Шейман и член правления банка прошлый министр королевского правительства при С.Ю. Витте Н.Н. Кутлер.
Резвый подъем сельского хозяйства, оживление торговли и меры по укреплению денежной системы позволили перейти к мерам по стабилизации положения в индустрии, от судьбы которой зависела судьба рабочего класс и всего Русского страны. Промышленная политика была сформулирована не сходу, потому что подъем индустрии зависел от положения дел в других отраслях народного хозяйства, сначала в земельном секторе. Не считая того, поднять всю индустрия сходу было не по силам государству и пришлось наметить ряд ценностей, с которых следовало начинать. Они были сформулированы в выступлении В.И.Ленина на XI конференции РКП (б) в мае 1921 г. и заключались в последующем: поддержка маленьких и средних компаний при участии личного и акционерного капиталов; переориентирование производственных программ части больших компаний на выпуск продукции широкого употребления и крестьянского предназначения; перевод всей большой индустрии на хозрасчет при расширении самостоятельности и инициативы каждого предприятия. Эти положения легли в базу промышленной политики, которая стала осуществляться поэтапно.
Новенькая финансовая политика заходила в жизнь равномерно, по-разному проявляла себя в разных отраслях народного хозяйства и вызывала острую критику и со стороны части рабочего класса, сосредоточенной сначала на больших промышленных предприятиях, судьба которых должна была решаться в последнюю очередь, и со стороны части управления партии большевиков, которые не желали «поступаться принципами». В итоге новенькая финансовая политика прошла через серию острых социально-политических и экономических кризисов, которые держали в напряжении всю страну в 20-е гг. 1-ый кризис пришелся уже на 1922 г., когда еще не были видны успехи в стабилизации народного хозяйства, зато проявились некие нехорошие моменты нэпа: усилилась роль личного капитала, в особенности в торговле, появился термин «нэпман», наблюдалось оживление буржуазной идеологии. Часть большевистского управления стала открыто высказывать недовольство нэпом, и ее творец В.И. Ленин обязан был на XI съезде партии заявить о том, что отступление в смысле уступок капитализму завершилось и необходимо поставить личный капитал в соответствующие рамки и регулировать его.
Но успехи в земельном секторе в 1922-1923 гг. несколько снизили остроту противоборства в руководстве и дали нэпу внутренние импульсы для развития. В 1923 г. сказалась диспропорция в развитии сельского хозяйства, которая уже в течение 2-ух лет увеличивала темпы, и в индустрии, которая еще только начала выходить из кризиса. Определенным проявлением этой диспропорции стал «кризис цен», либо «ножницы цен». В критериях, когда сельскохозяйственное создание составляло уже 70% от уровня 1913 г., а большое промышленное создание - только 39%, цены на сельхозпродукты резко снизились, а цены на промтовары продолжали оставаться высочайшими. На этих «ножницах» деревня теряла 500 млн. руб., либо половину собственного платежеспособного спроса.
Обсуждение «кризиса цен» вылилось в партийную открытую дискуссию, и выход был найден в итоге внедрения чисто экономических мер. Цены на промтовары свалились, а неплохой сбор в сельском хозяйстве позволил индустрии обрести широкий и вместительный рынок для сбыта собственных продуктов.
В 1924 г. начался новый «кризис цен», но вызванный уже другими причинами. Фермеры, собрав неплохой сбор, решили не сдавать его (хлеб) государству по жестким ценам, а сбыть его на рынке, на котором личные торговцы давали крестьянам неплохую стоимость. К концу 1924 г. цены на сельхозпродукты резко повысились и основная прибыль пошла в руки более богатых фермеров - держателей хлеба. В партии вновь вспыхнула дискуссия о «кризисе цен», которая носила уже более острый нрав, так как руководители партии раскололись на приверженцев продолжения поощрения развития земельного сектора и последующих уступок крестьянству и очень влиятельной силы, которая настаивала на усилении внимания к развитию тяжеленной индустрии. И хотя формально одолели сторонники первой точки зрения и из данного кризиса тоже вышли экономическими способами, но это была их последняя победа. Не считая того, были приняты поспешные меры по ограничению частника на рынке, что привело к его дезорганизации и недовольству трудящихся масс.
Посреди 20-х гг. успехи нэпа в возрождении русской экономики были явны. В особенности они сказались в области сельского хозяйства, которое фактически вернуло уровень довоенного производства. Муниципальные закупки хлеба у фермеров в 1925 г. составили 8,9 млн. т. В деревне скапливались средства для развития индустрии в итоге переплаты фермеров за промышленные продукты, которые продолжали продаваться по завышенным ценам. Окрепла финансовая система Русского страны. Золотой червонец, везде введенный в марте 1924 г., стал размеренной государственной валютой, достаточно пользующейся популярностью на мировом рынке. Проведение жесткой кредитной и налоговой политики, удачная продажа хлеба позволили Русскому государству получить огромную прибыль. Темпы роста промышленного производства в 1922 - 1927 гг. в среднем составляли 30 - 40%, а сельского хозяйства - 12 - 14%.
Но, невзирая на значимые темпы в развитии, положение в индустрии и в особенности в тяжеленной смотрелось не очень неплохим. Промышленное создание к середине 20-х гг. еще существенно отставало от довоенного уровня. Трудности в промышленном развитии вызвали гигантскую безработицу, которая в 1923-1924 гг. превысила 1 млн. человек. Приемущественно безработица ударяла по молодежи, которая составляла менее 20% занятых на производстве. Эти перекосы в развитии народного хозяйства стали рассматриваться частью управления как подрыв социальной базы Русской власти.
Вот эти две предпосылки: эйфория от реально имеющихся в экономике фурроров и трудности в осуществлении промышленной политики определили начало поворота в осуществлении нэпа, который пришелся на вторую половину 20-х гг. Уже на 1925-26 хоз. год русское правительство наметило большой экспорт хлеба для закупки зарубежной техники для переоборудования российскей индустрии. Не считая того, предусматривались меры по укреплению централизованного управления экономикой и по укреплению госсектора в народном хозяйстве. Такая политика наткнулась на новые хозяйственные трудности. В 1925 г. сократился объем хлебозаготовок и правительство вынуждено было отрешиться от собственных планов. Снизились вложения в индустрия, сократился импорт, и деревня вновь ощутила недостаток промышленных продуктов. Было принято решение повысить сельхозналог на кулаков и сразу обмыслить систему муниципальных мер регулирования цен. Эти меры носили уже административный, а не хозяйственный нрав.
Невзирая на принятые меры, муниципальные заготовки хлеба не только лишь не росли, но даже сокращались. В 1926 г. было заготовлено 11,6 млн. т зерна, в 1927 г. - 11, а в 1928 г. - 10,9. Меж тем индустрия добивалась роста финансовложений. В 1927 г. объем промышленного производства в первый раз затмил довоенный уровень. Началось новое промышленное строительство. В 1926 г. в стране было выстроено 4 больших электростанции и пущено 7 новых шахт, а в 1927 г. - еще 14 электрических станций и посреди их Днепрогэс и 16 шахт. Средства на индустрия изыскивали методом эмиссии, которая в 1926-1928 гг. составила 1,3-1,4 миллиардов. руб.; методом увеличения цен; методом экспорта зерна, который в 1928 г. составил 89 тыс. т.; методом изыскивания средств снутри самой индустрии - уже в 1925 г. собственные скопления большой индустрии покрывали 41,5% всех ее расходов.
Но все эти источники не могли покрыть недостатка средств для финансирования индустрии в критериях, когда темпы ее развития стали возрастать. Судьба индустрии находилась в руках крестьянина, которого необходимо было вновь вынудить отдавать все, что он произвел, государству. От способов решения вопроса о отношениях меж городом и деревней зависела судьба нэпа.
Меж тем положение дел в сельском хозяйстве и деревне было непростым. С одной стороны, подъем индустрии, введение жесткой валюты стимулировали восстановление сельского хозяйства. Посевные площади стали равномерно возрастать: в 1923 г. достигнули 91,7 млн. га, что составило 99,3% к уровню 1913 г. В 1925 г. валовой сбор зерновых практически на 20,7% превысил среднегодовой сбор за 1909-1913 гг. К 1927 г. довоенный уровень был практически достигнут в животноводстве. Но рост большого товарного крестьянского хозяйства сдерживала налоговая политика. В 1922-1923 гг. было освобождено от сельхозналога 3%, в 1923-1924 гг. - 14%, в 1925-1926 гг. - 25%, в 1927 г. - 35% беднейших крестьянских хозяйств. Богатые же фермеры и кулаки, составившие в 1923-1924 гг. 9,6% крестьянских дворов, выплатили 29,2% суммы налога. В предстоящем удельный вес этой группы в налогообложении еще более возрос. В итоге темпы дробления крестьянских хозяйств были в 20-е гг. вдвое выше, чем до революции, со всеми вытекавшими отсюда негативными последствиями для развития производства и в особенности его товарности. Разделяя хозяйства, богатые слои деревни пробовали улизнуть из-под налогового пресса. Низкая товарность крестьянских хозяйств сдерживала, а потом приводила к заниженным объемам экспорта сельскохозяйственных товаров, а как следует импорта, настолько нужного для модернизации оборудования страны.
Уже на XV съезде ВКП (б) в декабре 1927 г. в выступлении И.В. Сталина подчеркивалась необходимость постепенного, но неуклонного объединения личных крестьянских хозяйств в большие хозяйственные коллективы. Кризис в хлебозаготовках зимой 1928 г. сыграл не последнюю роль в переходе к иному варианту развития страны. После собственной поездки в Сибирь в январе 1928 г. И.В. Сталин стал приверженцем внедрения чрезвычайных мер при проведении хлебозаготовок: внедрения соответственных статей уголовного кодекса, насильного изъятия зерна у фермеров.
Итоги новейшей экономической политики нельзя оценивать совершенно точно. С одной стороны, ее воздействие на экономику следует признать подходящим. В 20-е гг. удалось вернуть народное хозяйство и даже затмить довоенный уровень только за счет внутренних резервов. Успехи в возрождении сельского хозяйства позволили накормить население страны, а в 1927-28 гг. СССР опередил дореволюционную Россию по уровню употребления пищевых товаров: горожане и в особенности фермеры стали лучше, чем до революции, питаться. Так, потребление хлеба на душу населения крестьянами возросло в 1928 г. до 250 кг (до 1921 г. - 217), мяса - 25 кг (до 1917 г. - 12 кг). Государственный доход в это время увеличивался на 18% в год и к 1928 г. на 10% в пересчете на душу населения превысил уровень 1913 г. И это было не обычное количественное повышение. За 1924 - 1928 гг., когда индустрия не просто восстанавливалась, а перебежала к расширенному воспроизводству, при росте численности рабочей силы на 10% в год прирост промышленной продукции составил 30% раз в год, что свидетельствовало о резвом росте производительности труда. Крепкая государственная валюта русской страны позволила использовать для возрождения экономики экспортно-импортные операции, хотя их масштабы были малозначительными из-за неуступчивости обеих сторон. Росло вещественное благополучие населения. В 1925-1926 гг. средняя длительность рабочего денька для промышленных рабочих составила 7,4 часа. Удельный вес работавших сверхурочно равномерно сокращался с 23,1% в 1923 г. до 18% в 1928 г. Все рабочие и служащие имели право на каждогодний очередной отпуск более 2-ух недель. Годы нэпа характеризуются увеличением реальной зарплаты рабочих, которая в 1925-1926 гг. в среднем по индустрии составляла 93,7% довоенного уровня.
С другой стороны, воплощение нэпа проходило тяжело и сопровождалось целым рядом негативных моментов. Главный из их был связан с диспропорциональным развитием главных отраслей народного хозяйства страны. Успехи в восстановлении сельского хозяйства и очевидное отставание темпов возрождения индустрии вели нэп через полосу экономических кризисов, решить которые только хозяйственными способами было очень тяжело. В деревне шла соц и имущественная дифференциация крестьянства, что приводило к росту напряженности меж разными полюсами. В городке в протяжении всех 20-х гг. увеличивалась безработица, которая к концу нэпа составила более 2 млн. человек. Безработица порождала больной климат в городке. Финансовая система окрепла только на некое время. Уже во 2-ой половине 20-х гг. в связи с активным финансированием тяжеленной промышленности было нарушено рыночное равновесие, началась инфляция, что подорвало финансово-кредитную систему. Но главное противоречие, которое привело к краху новейшей экономической политики, лежало не в сфере экономики, которая могла развиваться на принципах нэпа и далее, а меж экономикой и политической системой, рассчитанной на внедрение административно-командных способов управления. Это противоречие стало непримиримым в конце 20-х гг., и политическая система разрешила его методом свертывания нэпа.
Следует отметить, что в определенных критериях существования СССР на рубеже 20-х - 30-х гг., в ситуации, когда страна была окружена кольцом агрессивных стран, когда для решения отменно новейшей и сверхтяжелой задачки модернизации страны с целью решительного, а самое главное, резвого преодоления отсталости СССР не мог рассчитывать на приток зарубежного капитала (непременное условие индустриализации - пример Франции, США, королевской Рф и других государств), а способности нэпа были очень ограниченными.
В то же время необходимо подчеркнуть и то событие, что ленинский нэп, как писал узнаваемый южноамериканский историк У. Дэвис, отдал миру три элемента экономики грядущего: государственное регулирование, смешанную экономику и личное предпринимательство. Пример нынешнего Китая, который удачно решает задачки собственного экономического развития на принципах неонэпа, свидетельствует о большенном историческом значении экономической политики большевиков 20-х гг.
Внутрипартийная борьба
Как уже было отмечено, новенькая финансовая политика порождала ряд суровых противоречий. Большая их толика носила политический нрав, ибо «частное возрождение капитализма» производилось партией, становление которой происходило не на путях компромисса с капиталом, а в жесткой и жестокой борьбе с ним. Значимая часть коммунистов, также значимые слои населения принимали нэп как возвращение к личной принадлежности, а совместно с ней - к социальной несправедливости, неравенству. Фактически не приняла новый курс «Рабочая оппозиция», имевшая довольно широкую опору в партии и рабочем классе. Ее фавориты А. Шляпников и В. Медведев открыто заявляли, что нэп несовместим с принципами диктатуры пролетариата и противоречит духу и буковке партийной программки. Они считали, что плодами победы рабочего класса пользовались крестьянство, буржуазия и городское филистерство, тогда как пролетарии вновь перевоплотился в эксплуатируемые слои общества. Против нэпа выступала «Рабочая группа» во главе с А. Мясниковым, расшифровывая эту аббревиатуру как «новая эксплуатация пролетариата». Партийное управление не могло сбрасывать со счетов и прогнозы российской эмиграции о развитии Русского страны на путях нэпа. Сначала 20-х гг. появилось «сменовеховство», идеологи которого, а именно Н.Устрялов, призвали эмиграцию помириться с Русской властью и отрешиться от активной борьбы с ней, ибо «революционная Наша родина преобразуется по собственному соц существу в «буржуазную», собственническую страну». Подобные оценки перекликались с оценками нэпа снутри большевистской партии, в какой значимые слои коммунистов связывали возможность реставрации капитализма с частнособственнической психологией крестьянства, способного при подходящих критериях стать массовой опорой контрреволюции. Многие партийцы считали, что нэп не продвигал вперед, а отбрасывал вспять, консервируя рутину и отсталость страны.
Если партийным верхам удалось сравнимо просто удалить из активной политической жизни фаворитов «рабочей оппозиции», то с оппозициями, оформлявшимися уже в рамках нэповского курса, дело обстояло куда труднее. В среде партийной элиты разворачиваются острые дискуссии по главным дилеммам социально-экономического развития страны, которые стали в значимой степени специфичной идейной заавесью борьбы за власть, соответствующей для внутрипартийной жизни 20-х гг.
Первым штурмовал Политбюро Л. Троцкий. В критериях кризиса 1923 г. он обвинил «диктатуру партаппарата» в бессистемности хозяйственных решений и в насаждении в РКП (б) порядков, не совместимых с партийной демократией. Троцкий настаивал на «диктатуре промышленности» в народном хозяйстве, что в конечном счете не укладывалось в рамки принятого на Х съезде курса на равноправный хозяйственный альянс рабочего класса и крестьянства. Сразу с Троцким в Политбюро с письмом обратилось 46 видных членов партии («Заявление 46-ти», подписанное Е. Преображенским, В. Серебряковым, А. Бубновым, Г. Пятаковым и др.), в каком фракцию большинства в Политбюро винили в непоследовательной политике. Сложившийся на базе борьбы с Троцким триумвират - Сталин - Зиновьев - Каменев - смог на XIII партконференции (январь 1924 г.) провести резолюцию, характеризовавшую взоры Троцкого и его приверженцев как «прямой отход от ленинизма» и как «мелкобуржуазный» уклон в партии. XIII съезд РКП (б) поддержал решения партконференции. Троцкий скоро лишается руководящих постов в партии и армии, но продолжает оставаться знатным фаворитом, претендовать на ведущие роли в партии и государстве.
С середины 20-х гг. в центре внимания внутрипартийных обсуждений стал вопрос о способности построения социализма в одной стране. Еще в 1916 г. В.И. Ленин на теоретическом уровне доказал возможность победы социалистической революции в одной стране, а потом позже, в собственных последних статьях, отдал положительный ответ на данный вопрос. После погибели Ленина И. Сталин твердо отстаивает ленинский курс на построение социализма в одной стране. Для Сталина было разумеется, что промышленный потенциал, оставшийся в наследие от старенькой Рф, не обеспечивал применимых темпов экономического развития, потому что главные производственные фонды фабрик и заводов морально устарели и безвыходно отставали от современных требований.
Свою роль игрались и внешнеполитические причины. Посреди 20-х гг. усугубились отношения СССР с Великобританией и Китаем. В августе 1924 г. был принят «план Дауэса», и в Германию широким потоком пошли зарубежные, в главном южноамериканские, кредиты. Партийное управление не один раз подчеркивало, что страна находится во агрессивном империалистическом окружении и живет под неизменной опасностью войны. Земельная страна не имела шансов выстоять в случае военного противостояния с индустриально развитыми державами. Необходимость модернизации страны все более была тривиальной. В конце концов, предстояло решать и задачи размещения экономического потенциала, который в главном сосредоточивался в европейской части страны. Требовалось новое размещение производственных мощностей.
В критериях конфигурации интернациональной обстановки, сначала стабилизации капитализма в Америке и Европе, которая сделала возможность мировой революции мистической, Сталин отрешается от концепции мировой революции и мирового социализма и переводит делему построения социализма в одной стране из абстрактно-теоретической области в область партийной практики. Осенью 1925 г. против теории «социализма в одной стране» выступил Г. Зиновьев. Он подверг критике «национально-ограниченные» взоры Сталина, связав способности социалистического строительства в СССР только с победой революций в Европе и США. При всем этом Зиновьев сделал шаг навстречу Троцкому, поддержав его выводы о невозможности победы социализма в СССР без поддержки мировой революции. Появилась «новая оппозиция». На XIV съезде партии «новая оппозиция» попробовала дать бой Сталину и Бухарину. В центре критики партийного управления со стороны оппозиции были сталинские идеи о способности построения социализма в СССР, также тезис о недооценке угрозы усиления капиталистических частей в критериях нэпа. Но Сталину удалось провести на съезде свои решения. XIV съезд ВКП (б) вошел в историю как съезд индустриализации: он принял только принципиальное решение взять курс на достижение экономической самостоятельности СССР. В области развития народного хозяйства съезд ставил задачки: «Обеспечить за СССР экономическую самостоятельность, оберегающую СССР от перевоплощения его в придаток капиталистического мирового хозяйства, зачем держать курс на индустриализацию страны, развитие производства, средств производства и образование резервов для экономического маневрирования».
После XIV съезда борьба в партии развернулась по вопросам способов, темпов и источников скопления для индустриализации. Выявились два подхода: левые во главе с Л.Троцким призывали к сверхиндустриализации, правые во главе с Н. Бухариным ратовали за более мягенькие преобразования. Бухарин подчеркивал, что политика сверхиндустриализации, перекачки средств с земельного сектора экономики в промышленный разрушит альянс рабочего класса и фермеров. Сталин прямо до 1928 г. поддерживал точку зрения Бухарина. Выступая на Пленуме ЦК ВКП (б) (апрель 1926 г.), Сталин отстаивал тезис о «минимальном темпе развития промышленности, который нужен для победы социалистического строительства». XV съезд партии в декабре 1927 г. принял директивы по составлению первого пятилетнего плана. В этом документе формулировались принципы планирования, базировавшиеся на серьезном соблюдении пропорций меж скоплением и потреблением, индустрией и сельским хозяйством, тяжеленной и легкой индустрией, ресурсами и т.д. Съезд исходил из верной установки на равновесное развитие народного хозяйства. По предложению председателя Госплана СССР Кржижановского были разработаны два варианта пятилетки - отправной (малый) и лучший. Задания рационального варианта были приблизительно на 20% выше малого. ЦК партии за базу взял сбалансированный вариант плана, который в мае 1929 г. Всесоюзный съезд Советов принял как закон. Историки при оценке первого пятилетнего плана единогласно отмечают взвешенность его заданий, которые, невзирая на их масштабность, были полностью реальны.
Но в конце 1929 г. И. Сталин перебегает на точку зрения политики сверхиндустриального скачка. Выступая в декабре 1929 г. на съезде ударников, он выдвинул девиз «Пятилетку - в четыре года!». Сразу стали пересматриваться плановые задания в сторону их роста. Ставилась задачка раз в год умножать финансовложения и наращивать создание на 30%. Берется курс на воплощение промышленного рывка за мало маленький исторический срок. Курс на сверхиндустриализацию почти во всем был связан с нетерпением партийного управления, также широких слоев населения разом покончить с наточенными социально-экономическими неуввязками и обеспечить победу социализма в СССР революционными способами коренной ломки сложившегося хозяйственного уклада и народнохозяйственных пропорций. Ставка на промышленный рывок была также плотно сплетена с курсом на сплошную коллективизацию сельского хозяйства, которая подчиняла этот широкий сектор экономики государству и создавала подходящие условия для перекачки денежных, сырьевых и трудовых ресурсов из земельного сектора экономики в промышленный.
Говоря о причинах поворота к промышленному скачку, следует подразумевать и внешнеполитические нюансы. Во 2-ой половине 1929 г. западные страны из периода стабилизации вступают в период тяжелейшего экономического кризиса и в русском руководстве вновь возникают надежды и крепчает убежденность в приближающемся крахе буржуазного мира. В этих критериях, как считали в Кремле, наступил подходящий момент для промышленного рывка в передовые державы, тем исторический спор с капитализмом мог отважиться в пользу социализма. Потому не случаем, что, обосновывая поворот к форсированной индустриализации, Сталин особо подчеркивал: «...задержать темпы - значить отстать. А отсталых лупят. Но мы не желаем оказаться битыми... Мы отстали от передовых государств на 50 - 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Или мы создадим это, или нас сомнут». Таковой призыв многим представлялся единственно верным решением и отыскал отклик в широких слоях населения.
Исходя из убеждений внутреннего развития страны форсированная индустриализация диктовалась, по воззрению Сталина, как ранее говорилось, необходимостью сделать предпосылки для скорейшей коллективизации крестьянства. Сталин и его сторонники считали, что нельзя сколько-либо базировать Советскую власть сразу на большой гос индустрии и единоличном мелкотоварном производстве, так как неминуемы рост и обострение классовой борьбы в размерах, небезопасных для существования русского строя.
Сталинская модель развития являлась вариантом скачкообразной модернизации, основанной на предельной концентрации ресурсов на магистральном направлении за счет напряжения всей хозяйственной системы. В этой стратегии все было ориентировано на увеличение темпов промышленного развития, на то, чтоб в кратчайший исторический срок не только лишь преодолеть отсталость, да и вывести страну в ранг величавых держав мира. Ради больших темпов и их неизменного поддержания предлагается всемерное расширение финансовложений в индустрия, в том числе и за счет сокращения фонда употребления и жесточайшей экономии средств, определяющих актуальный уровень народных масс, передвижка средств из области производства группы Б в группу А, хотя безизбежно это вело к острому недостатку потребительских продуктов, к товарному голоду. Допустимым провозглашалось внедрение не полностью равновесных, напряженных планов, что в критериях нехватки продуктов безизбежно вело к инфляционному росту цен.
Развернутое обоснование варианта форсированного строительства социализма дано было в документах XVI-XVII съездов ВКП(б), в докладах и выступлениях И.В. Сталина 1928-1934 гг. Закономерным продолжением принятия наибольших темпов индустриализации в качестве важных средств ее заслуги выступает линия на перестройку способов, самого стиля управления народным хозяйством. Ни стремительная «перекачка» средств из фондов употребления в фонд скопления, ни обширное внедрение внеэкономических мер давления на крестьянство невозможны в обстановке нэпа и развития товарно-рыночных отношений. Потому отмена главных положений нэпа выступала нужным условием воплощения того варианта развития, который отстаивал Сталин. Заместо экономических в сталинском варианте основное место должны были занять административно-командные формы управления народным хозяйством.
Как актуальна была модель Бухарина? В тех определенных политических, социально-экономических и внешнеполитических критериях, в каких оказался СССР, мысль равновесного развития промышленного и земельного секторов экономики, ее реализация существенно ограничивались вследствие отсутствия притока зарубежного капитала. Не считая того, у СССР не было и не могло быть колоний. Также наша страна не могла пользоваться таким обычным источником «капиталистической» индустриализации, как контрибуция в итоге победоносной агрессивной войны. Полное отсутствие притока зарубежного капитала и других обычных источников западной модернизации стало компенсироваться сведением до минимума непроизводственных расходов, трудовым энтузиазмом народа, перекачкой средств из земельного сектора в промышленный, широким внедрением внеэкономического принуждения.
Составной частью большевистской модернизации страны стала коллективизация. Коллективизация имела несколько главных целей. Это сначала цель официальная, зафиксированная в партийно-государственных документах, в речах и т.д., воплощение социалистических преобразований в деревне: сделать заместо невыгодных мелкотоварных крестьянских хозяйств большие механизированные коллективные хозяйства, способные обеспечить страну продуктами и сырьем. Но эта цель не оправдывала часто грубых способов и очень сжатых сроков проведения коллективизации. Почти во всем формы, способы и сроки коллективизации разъясняла ее 2-ая цель - обеспечить хоть какой ценой бесперебойное снабжение быстрорастущих в процессе промышленного строительства городов. Главные черты коллективизации вроде бы проецировались со стратегии форсированной индустриализации. Обезумевшие темпы промышленного роста, урбанизация добивались резкого роста в очень сжатые сроки поставок продовольствия в город, на экспорт. Это в свою очередь обусловливало надлежащие темпы коллективизации и способы ее проведения: нехватка капитала, товарный голод вели безизбежно к нарастанию внеэкономического принуждения в земельном секторе; хлеб, другие продукты чем далее, тем больше у фермеров не брали, а «брали». Это вело к сокращению производства богатыми хозяйствами, к открытым выступлениям кулаков против местных властей и деревенских активистов.
К 1927 г. коллективизация была завершена. Заместо 25 млн. маленьких крестьянских хозяйств стало действовать 400 тыс. колхозов.
Исходя из подчиненного положения коллективизации по отношению к индустриализации, она выполнила поставленные перед ней задачки: 1) уменьшила число занятых в сельском хозяйстве; 2) поддерживало при наименьшем числе занятых создание продовольствия на уровне, не допускающего голода; 3) обеспечила индустрия неподменным техническим сырьем. После томных потрясений начала 30-х гг. посреди десятилетия ситуация в земельном секторе стабилизировалась: в 1935 г. отменена была карточная система, выросла производительность труда, страна обрела хлопковую независимость; в течение 30-х гг. из сельского хозяйства высвободилось 20 млн. человек, что позволило прирастить численность рабочего класса с 9 до 24 млн.
Основным результатом коллективизации было то, что она обеспечила решение главной стратегической задачки - воплощение промышленного рывка. В итоге был обеспечен переход всей экономики на единые муниципальные рельсы. Правительство утвердило свою собственность не только лишь на землю, да и производимую на ней продукцию. Оно получило возможность планировать развитие сельского хозяйства, усиливать его материально-техническую базу. Принципиальным результатом коллективизации стало увеличение товарности сельского хозяйства. Это привело не только лишь к стабилизации снабжения хлебом городов, рабочих, служащих и армии, да и позволило прирастить муниципальные припасы хлеба, что было очень принципиально на случай войны. Стоит отметить и то событие, что политику коллективизации, невзирая на все ее недочеты и трудности, поддержали беднейшее крестьянство и значимые слои середняков, которые рассчитывали сделать лучше свое положение в колхозах.
Итак, большевистская модернизация Русского страны имела свои особенности. Она проводилась без вливания зарубежного капитала. Ее задачки решались за счет внутренних ресурсов страны. Совершалась она конкретно в тяжеленной индустрии без подготовительного развития легкой индустрии. Главные задачки индустриализации решались в первую и вторую пятилетки. 1-ый пятилетний план развивал план ГОЭЛРО. Он рассчитан был на то, чтоб в 1929-1933 гг. перевоплотить СССР в промышленную державу. Это была сверхзадача. В процессе ее выполнения начальные характеристики увеличивались, применялись меры подстегивания темпов строительства. Управление страны заявило, что намеченные пятилеткой характеристики достигнуты были досрочно. Данные демонстрируют, что это было не так. Но они не могут умалить достигнутые успехи. История не может запамятовать вступление в строй Днепрогэса, создание 2-й угольно-металлургической базы на востоке (Урало-Кузнецкий комбинат), строительство Кузнецкого и Магнитогорского металлургических комбинатов, угольных шахт в Донбассе, Кузбассе и Караганде, Сталинградского и Харьковского тракторных заводов, Столичного и Горьковского авто заводов и многих других компаний, общая численность которых составила 1500.
2-ая пятилетка, охватывавшая 1933-1937 гг., ставила собственной задачей окончание сотворения технической базы во всех отраслях. В конечном итоге были введены в действие 4500 больших муниципальных компаний. В числе больших - Уральский и Краматорский фабрики томного машиностроения, Уральский вагоностроительный и Челябинский тракторный фабрики, металлургические фабрики «Азовсталь», «Запорожсталь» и многие другие комбинаты, промышленные предприятия. Это были трудовые подвиги русской промышленности. Они содержали в себе и стахановское движение, и другие трудовые инициативы. Устроителем массового трудового интереса выступала сложившаяся партийно-административная система, деятельность профсоюзных и комсомольских организаций. Трудовой интерес рождался также под массивным идейным воздействием, распространяемым политическими девизами. Проявлялся в этом и определенный вещественный энтузиазм производства и строительства. Принципиальное значение имела и система морального поощрения тех, кто отличался в труде. Принципиальным движком трудового интереса многих героев индустриализации была их вера в то, что они вправду строят светлое будущее себе и собственной Родины. Принципиальным источником трудовых подвигов 30-х гг. был, непременно, российский патриотизм, который всегда выручал страну в тяжелое и ответственное для нее время, понимание исторической необходимости промышленного рывка собственной Родины.
Итоги довоенных пятилеток
Большие усилия многомиллионного народа позволили совершить превосходный сдвиг в Русском государстве. За 1928-1941 гг. в СССР было выстроено практически 9 тыщ больших и средних компаний. За этот период темпы роста промышленного производства в СССР приблизительно в 2 раза затмили надлежащие характеристики в Рф 1900 - 1913 гг. и составили практически 11% в год. В 30-е гг. СССР стал одной из 4 государств мира, способных создавать хоть какой вид промышленной продукции. По абсолютным показателям объема промышленного производства СССР вышел на 2-е место в мире после США (Наша родина в 1913 г. - 5-е место). В 1940 г. СССР превосходил по производству электроэнергии Великобританию на 21%, Францию - на 45%, Германию - на 32%; по добыче главных видов горючего соответственно Великобританию - на 32%, Францию - более чем в 4 раза, Германию - на 33%; по объему выплавки стали СССР затмил в этот период Великобританию на 39%, Францию - вчетверо, Германию - на 8%. Сократилось и отставание СССР от передовых государств мира по производству промышленной продукции на душу населения.
В 20-е гг. этот разрыв составлял 5 - 10 раз, а в 1940 г. - от 1,5 до 4 раз. В конце концов, Русский Альянс устранил свое стадиальное отставание от Запада: из доиндустриальной страны СССР перевоплотился в сильную промышленную державу.
Большие конфигурации в социально-экономической сфере в 30-е гг. в СССР сопровождались также и воплощением политики культурной революции. Цель таковой революции сверху состояла в том, чтоб сделать новейшую социалистическую культуру. Верно организованными муниципальными мерами в этот период интенсивно решалась задачка ликвидации неграмотности населения. Намедни воплощения политики индустриализации в СССР фактически не было собственных кадров управленцев индустрией, собственного инженерно-технического состава, отсутствовали даже квалифицированные рабочие. В 1940 г. в СССР работало практически 200 тыс. общеобразовательных школ, в каких училось 35 млн. учащихся. Выше 600 тыс. обучались в профессионально-технических училищах. Работало практически 4600 вузов и техникумов. СССР вышел на 1-ое место в мире по числу учащихся и студентов. Значимые успехи были также в развитии науки и техники. Действовало выше 1800 научных учреждений. Наикрупнейшими были Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук (ВАСХНИЛ), Научно-исследовательский физический институт им. П.Н.Лебедева, университеты органической химии, физических заморочек, геофизики и другие. Мировую известность получили такие ученые, как Н.И. Вавилов, С.В. Лебедев, Д.В. Скобельцин, Д.Д. Иваненко, А.Ф. Иоффе, Н.Н. Семенов, К.Э. Циолковский, Ф.А. Цандер и другие. Появились новые явления в развитии художественной литературы, разных отраслей искусства, вышло становление русского киноискусства.
В 30-е гг. суровые конфигурации перетерпела политическая система русского общества. Ядро этой системы - ВКП (б) - больше врастало в муниципальные структуры. На место старенькых большевиков пришли юные кадры, не много отличавшиеся от управленцев в своем смысле этого слова. С января 1934 г. по март 1939 г. на руководящие партийные и муниципальные посты было выдвинуто более 500 тыс. новых работников. Настоящая политическая власть концентрировалась в партийных органах. Советы только формально, по Конституции, являлись политической основой русского общества. В 30-х гг. их деятельность в главном замыкается на решении хозяйственных и культурно-просветительских задач. Юридически высшим органом гос власти в СССР, согласно Конституции 1936 г., являлся Верховный Совет СССР, а высшим органом муниципального управления - Совет народных комиссаров. Но реально высшая власть концентрировалась в Политбюро ЦК ВКП(б).
Подводя итоги высококачественных политических, социально-экономических и культурных преобразований, партийно-государственное управление объявило в конце 30-х гг. о победе социализма в главном в СССР. Этот вывод обосновывался тем, что в стране была ликвидирована личная собственность на средства производства, пропало свободное предпринимательство, был совершен переход от рыночной к государственно-плановой экономике. Поменялась и соц структура общества. Ушли со сцены эксплуататорские классы, преодолена эксплуатация человека человеком, не стало безработицы. Отмечались и другие высококачественные конфигурации в русском обществе. На этой базе XVIII съезд партии большевиков в 1939 г. в качестве главной политической задачки в третьей пятилетке поставил окончить построение социализма в СССР и обеспечить следующий постепенный переход к коммунизму.
Уровень употребления людей оставался низким. И все же страна достигнула впечатляющих экономических результатов. Миллионы русских людей получили образование, существенно повысили собственный соц статус, приобщились к промышленной культуре; 10-ки тыщ, поднявшись с самых «низов», заняли главные посты в хозяйственной, военной, политической элите. Для миллионов русских людей строительство нового общества открыло перспективу, смысл жизни. Разумеется, все эти происшествия легли в базу поражавшего западных деятелей культуры и удивляющего нас сейчас неунывающего мироощущения значимой части русских людей тех пор. Посетивший в 1936 г. СССР писатель Анри Жид, подметивший «негатив» в тогдашней русской реальности (бедность, угнетение инакомыслия и т.д.), все же отмечает: «Однако налицо факт: российский люд кажется счастливым. Здесь у меня нет расхождений с Вильдраком и Жаном Понсом, и я читал их очерки, испытывая чувство, схожее на ностальгию. Так как я тоже утверждал: ни в одной другой стране, не считая СССР, люд - встреченные на улице (по последней мере, молодежь), заводские рабочие, отдыхающие в парках культуры, - не смотрится таким веселым и улыбающимся».
В конечном счете 20-е гг. в историю страны вошли как шаг, когда в очень сжатые исторические сроки был совершен скачок из земельного в промышленное общество, с помощью которого был сотворен мощнейший социально-экономический и военный потенциал Русского Союза и без которого была невозможна победа над фашистской Германией. В этом и состоит историческое значение трудового подвига миллионов русских людей.
История Отечества. Под редакцией М.В. Зотовой. - 2-е изд., испр. и доп.
М.: Изд-во МГУП, 2001. 208 с. 1000 экз.
