Энциклопедия народной медицины

Энциклопедия народной медицины

Мазнев Н. И.

Говорят, не существует ни рая, ни ада, по­тому та) оттуда еще никто не приходил. Ничего не скажу о рае; но ад испытал на себе в полной мере. Неимоверными усилиями воли и жела­нием жить вырвался опуда. Я вырвался, но до сих пор' слышу стоны тех, кто делил со мной судьбу, стоны их родных и близких. Трудно тем, кто сам не испытал этого или не мучился от страданий близких людей, услышать эти стоны, понять глубину пропасти, разделяю­щей здоровых людей и неизлечимо больных, живущих в совершенно другом мире, другом измерении... Вслушайтесь в эти мольбы несча­стных, может, по-другому будете восприни­мать земную жизнь, лучше и терпимее; вслу­шайтесь в эти весточки из ада, станьте добрее!

«...19 лет меня мучит недуг, я в отчаянии, дошедшем до высшего предела... мне не страшно умереть, мне страшно так жить», «...мне всего двадцать лет, а я так устала жить», «...за всю свою жизнь, работая в де­ревне, мы не заработали ничего, кроме бо­лезней», «...уколы и таблетки помогают мне ненадолго, а потом — снова стоны, крики и раздирающая тело и душу боль», «...сколько мы переездили врачей, врачевателей и про­фессоров, ответ один — болезнь неизлечима. Неужели я останусь живой в могиле?!», «...ле­чение моего восемнадцатилетнего брата за­кончилось инвалидной коляской. Я думала, сойду с ума, увидев его в ней», «...я сейчас в таком состоянии, что не хочется жить, муж ушел от меня, сын перестал слушаться», «...болезнь валит с ног, все болит, страшно подумать, как будут без меня мои малые дети. Боюсь той минуты, когда совсем не смогу встать», «...врачи сказали, что моей маме ос­талось жить один год, я не могу в это пове­рить», «...я у дочери одна, что будет с моей девочкой, когда меня не будет: ведь она при­кована к постели», «...мой муж неизлечимо болен, а я его очень люблю, и мы только на­чали жить», «...если и существует где-то ад, то теперь он мне не страшен», «...четыре года я медленно превращаюсь в калеку, безысход­ность загоняет меня в угол», «...я потерял ве­ру в исцеление и с нетерпением жду смерти», «...в 25 лет я оказалась за бортом жизни, мир сузился для меня до стен моей спальни», «...сначала это казалось мне кошмарным сном, после которого, проснувшись, я снова буду человеком», «...если бы каждый леча­щий врач желал услышать сначала душу боль­ного, а потом уже ставил диагноз, намного меньше страдало бы людей».

Мир не идеален. С тех пор как человек почув­ствовал себя мыслящим существом, он посто­янно сталкивался с различными опасностями, исходящими от природы, от других людей или от болезней. Приспосабливаясь к жизни, на­блюдая внимательно за растениями и живо­тными, он сначала почувствовал, а затем по­степенно стал осознавать взаимосвязь и взаи­мозависимость всего земного. Опыт одного по­коления, его знания и умения, накапливаясь и умножаясь, передавались другим поколениям, пока не пришли к нам уже в виде определен­ной сформировавшейся системы ценностей. Появились хранители традиций народа и пер­вые философы и врачеватели — волхвы, веду­ны и знахари, позже — священники. С возник­новением и развитием общественных и госу­дарственных институтов и структур появилась официальная (нетрадиционная) медицина. К великому сожалению, большинство врачей и официальная медицина поставили себя над традициями народа, над традиционной (на­родной) медициной, глядя на нее снисходи­тельно сверху вниз, теряя тем самым много ценного, что было найдено и накоплено наро­дом за века, отвергая зачастую людей, владею­щих оригинальными знаниями.

Среди многих миллиардов людей, населяю­щих нашу Землю, нет двух совершенно похо­жих друг на друга, каждый представляет собой целую вселенную. Каждый человек неповто­рим, другого такого никогда не было, нет и не будет. Мы отличаемся друг от друга силой воз­действия на нас космоса, внутренней силой и способностью к восприятию внешних факто­ров: природных условий и целого комплекса других обстоятельств, как благоприятных, так и неблагоприятных,— нашей реакцией на эти воздействия, возможностью или невозможно­стью радоваться и огорчаться, любить и нена­видеть, способностью радоваться жизни, каж­дому ее проявлению: светлому лучу солнца, дрожащему листочку на дереве... Мы также различны своим отношением друг к другу. И естественно, у двух людей не может быть абсо­лютно одинаковой болезни, одинакового ее проявления и восприятия, а следовательно, и одинакового пути к выздоровлению. Поэтому и способ лечения у каждого должен быть свой.

Причинами моего заболевания могли стать перенесенный на ногах грипп, физические и нервные перегрузки, нарушение обмена ве­ществ. А может быть, и все это вместе в корот­кое время сделало мои суставы неподвижны­ми, боли — постоянными и невыносимыми, лишило возможности не только радоваться жизни, но и самого желания жить. Каждое дви­жение отзывалось болью во всем теле, помут­нением в глазах, вырывало из груди стоны. Словно продырявленный мячик, уменьша­лись на глазах мышцы, сильное спортивное те­ло усыхало. Сначала я не верил в безысходность своего положения, считая пустяком, не заслу­живающим внимания, опухший палец ноги. Но когда опухла вся слупня, пришлось обра­титься к врачам. Еще через месяц ноги переста­ли мне всецело подчиняться; я стал ходить, ставя слупни так, чтобы причинять им меньше боли; по дороге на работу и с работы подгонял себя до очередного камешка или деревца, ко­торые намечал себе очередным рубежом. А ког­да исчезла возможность дойти и до «камешка», отправился на лечение в артрологический центр, где лечили меня таблетками и уколами, уносившими вместе с болью и ясность проис­ходящего вокруг. Эти процедуры не вернули суставам подвижность. С трудом добился при­ема у профессора, поставившего мне диагноз «болезнь Бехтерева» и объяснившего, что она неизлечима.

Врачи лечили болезнь, но не меня, в этом крылась их ошибка. Формально профессор был прав, но меня это не устраивало: жизнь полноценных людей шла рядом, а я и другие обреченные находились в своеобразном по­ложении — где-то между тем и этим светом.

Я не мог смириться с трагическим исхо­дом и попытался прибегнуть к советам Се­бастьяна Кнейппа, разработавшего более 100 лет назад свою систему водолечения. Однако, допустив ряд ошибок в лечении, еще год ходил с палочкой, но^не терял на­дежды на выздоровление. Самое страшное произошло через полтора года с начала за­болевания: вместе с осенними дождями пришли не виданные ранее боли и всеохва­тывающая неподвижность суставов, вселяв­шие страх безысходности. Я стал бояться рассветов: каждое утро, точно по чьей-то здой воле, отказывал один или сразу не­сколько суставов. Три утра унесли подвиж­ность ног, приходилось передвигаться при помощи рук, отнявшихся на пятое утро. Еще через неделю единственным возмож­ным способом передвижения по квартире •стало перекатывание с боку на бок со скри­пом зубов и кровью на губах. Родные и друзья возили меня во всевозможные меди­цинские кооперативы, к знахарям и экстра­сенсам, ставившим мне различные диагно­зы, но так и не сумевшим ничем помочь. В Институте ревматологии, куда я попал по­сле всех этих мытарств, врачи поставили свой диагноз и подтвердили, что болезнь моя неизлечима. Я выписался из института на костылях, без всяких перспектив выздо­ровления и с тяжелыми впечатлениями от вида людей, исковерканных и задавленных этой страшной болезнью.

Потянулись бесконечные дни лежания на диване и сидения перед окном. Я уже жил не как человек, а, скорее, как растение: без сил, без воли, без каких-либо желаний, почти не двигаясь. Способами передвижения по-преж­нему были перекатывания по квартире или ходьба при помощи костылей и малолетнего сына, служившего мне нянькой, поваром и связным с внешним миром. Если зимой я еще как-то мог переносить свое положение, то с наступлением весны жить становилось совер­шенно невыносимо: не хватало сил видеть сча­стливых, радостных людей, легко передвигав­шихся по земле, свободно владевших своим телом. Я стал завидовать сначала безногим ин­валидам, потом — мертвым: сил больше не было, вера в исцеление иссякала с каждым днем. Я мечтал о смерти как о большом празд­нике, который принесет мне покой и избавле­ние от мук физических и душевных. Но уйти, бросив не окрепших в жизни дочь и сына, ос­тавить их наедине с непосильными для них трудностями и лишениями было еще тяжелее. Оставалось только сделать все возможное и не­возможное, чтобы выздороветь. Я превратился в робота, в хорошо работающий компьютер без чувств, без настоящего, прошлого и буду­щего. Я строго следовал разработанной про­грамме излечения болезни. Через месяц пре­кратил употреблять таблетки, хотя сильные боли уходить не спешили. Еще через месяц серьезные боли прекратились и возвратилась подвижность к тазобедренным и коленным су­ставам, появилась вера в исцеление и страст­ное желание приблизить его. Через три месяца после выписки из института прошла боль в ру­ках, к ним возвратилась подвижность. Через восемь месяцев я попробовал лечиться ужале - нием пчел — боль притупилась, а иногда про­падала совсем. Начал понемногу заниматься атлетизмом, постепенно увеличивая нагрузки,

Через полтора года после выписки из инс­титута и через три года с начала заболевания я окончательно выздоровел. И теперь я твер­до уверен, что не существует неизлечимых болезней, а есть лишь неверные представле­ния о них и людях, способных их лечить и излечивать. И еще из опыта болезни я вынес убеждение, что надо терпимее и добрее от­носиться к несчастным,— именно это делает нас людьми и приближает к совершенству.

Прошло несколько лет, как я возвратился из ада, забываются болезнь и все; что было с ней связано. Полтора года я втягивался в нормаль­ную жизнь, привыкая к ней и даже испытывая себя иногда на прочность: в августе 1991 года ночь простоял под дождем у Белого дома; на следующий год осенью десять часов под до­ждем пилил и прибивал доски к сараю на дач­ном участке. Бог миловал — болезнь не возвра­тилась. И даже с переменой погоды суставы мои в отличном состоянии. Несколько раз за это время я проходил полное медицинское об­следование, и всякий раз врачи устанавлива­ли, что никаких отрицательных изменений или последствий прежнего заболевания в моем организме нет.

За прошедшее после болезни время я издал свою методику лечения суставных забо­леваний, помог излечиться нескольким стра­дальцам, приговоренным к инвалидности, даже сумел выпрямить одного полностью согнутого болезнью человека.

Но я не всесилен и потому пытаюсь найти контакт с официальной медициной, добить­ся научного исследования и проверки моей методики. Однако ответного интереса пока не встретил. Зато это оказалось важным для людей, от который за эти годы я получил ог­ромное количество писем разного рода: с жалобами на весь свет, с просьбами и моль­бами о помощи, с благодарностью, с предло­жениями и поддержкой. Спасибо вам, люди, за письма, за веру в свое исцеление, за поиск путей выздоровления, спасибо за веру в меня, за ваши добрые слова, давшие мне силу в подготовке и уверенность в необходимости выпуска этой книги.

Я буду рад получить от вас отзывы о моих суждениях и моей книге, получить новые ре-' цепты лечения болезней. Тем, кто желает по­делиться со мной своими мыслями, наблю­дениями, кто имеет практические предложе­ния по применению и распространению моей методики и книги, прошу писать по адресу: 115408 г. Москва, а/я № 33.

А пока мой ответ на ваши письма — эта книга. Я желаю всем не терять ни на минуту надежды на лучшую жизнь, здоровым — не болеть, больным — выздороветь, женщи­нам — быть красивыми и женственными, мужчинам — быть мужчинами, а детям — быть счастливыми!

С уважением и наилучшими пожеланиями,

Николай Иванович МАЗНЕВ