Энциклопедия начинающего предпринимателя

МЕБЕЛЬНЫЙ БИЗНЕС

Евгений Шаманский, председатель общественного регионального Совета по поддержке кандидата в Президенты РФ В. В. Путина, гене­ральный директор компании МООН:

— Мне сейчас 34 года. Основной бизнес — производство мебели; небольшую часть произведенной нами мебели мы сами же и продаем. Я никогда и ничего не приватизировал. То, как мой бизнес начинал­ся 10 лет назад, сегодня может показаться такой немного «литератур­ной», «американской» историей.

Я работал в НПО «Энергия». Затем, когда началось кооператив­ное движение, занялся прикладным искусством, открыл свой коопера­тив. Но к 1994 году обществу стало уже совершенно не до искусства на фоне обрушившихся на него проблем. И мой бизнес остановился.

Однажды в 1994 году я сам для себя сделал диван. Сделал сам, по­тому что у меня не было денег, чтобы его приобрести, меня не устра­ивали дизайн и качество нашей мебели — ведь можно сказать, что нормальной мебельной промышленности в Советском Союзе просто никогда не существовало. Диван я сделал — и очень удачно его продал, сосед уговорил ему продать. Себе я сделал еще один диван, но продал и его. Потом понял, что на этом можно зарабатывать.

И с этого все началось. Я арендовал подвал в Королеве — сначала одну комнатку, потом вторую, потом взял работника, потом второго, третьего — и пошло-поехало.

И сегодня в мебельном производстве на моих заводах работает уже более тысячи человек. Моя компания — один из лидеров в своем сек­торе мебельного производства.

Параллельно я веду еще один бизнес, связанный со строительством и реконструкцией недвижимости. Пришел я в этот бизнес так. Пона­чалу мы арендовали производственные площади, но отношения с арендодателями не складывались, не было чувства стабильности и уве­ренности, постоянно поднималась арендная плата, и я не мог прос­читывать, прогнозировать развитие производства. Поэтому всегда стремился найти собственное помещение. А денег на покупку тогда не было. Наконец, удалось взять помещение в аренду с правом выкупа, понемногу мы привели его в порядок. Потом еще один объект недви­жимости отремонтировали и выкупили, потом — еще. Появился опыт. И мы начали приобретать помещения и проводить в них реконструк­цию, либо строить и затем сдавать в аренду или продавать.

И таких, как я, предпринимателей в России становится все больше и больше. Я говорю о профессионалах рынка — о тех людях, которые хотят работать грамотно, внедряя новейшие технологии, с соблюде­нием всех законов, и не только сегодня, но и через 10, и через 20 лет. Для них курс В. В. Путина на создание равных и прозрачных «правил игры» — оптимален.

Но превращение рынка в прозрачный было начато совсем недавно. И все мы прекрасно знаем, сколько «черных дыр» еще нужно закрыть в экономике.

Я, например, буду счастлив, если на таможне наведут порядок и всех нас поставят в равные условия. А потом мы уже будем конкурировать профессионально, а не за счет каких-то связей, лазеек в законода­тельстве. Предприниматели, у которых большие профессиональные амбиции, очень надеются на Путина, надеются, что именно он даст возможность нормально, цивилизованно развиваться, что возникнет просчитываемый рынок, с равными условиями для всех.

80% цены мягкой мебели — это ткань или кожа. Так вот, всю ткань мне приходится покупать за рубежом. Мы выходили на российские фаб­рики, которые могут выпускать высококачественную ткань, которую я готов был бы покупать по тем же ценам, что и импортную. Но ник­то (!) из отечественных производителей не смог предложить нам долж­ный сервис. А сервис-то несложный: если я заплатил за такой-то объем ткани — мне нужно, чтобы именно этот объем, именно такой расцвет­ки мне поставили в оговоренный договором день. Я должен быть в этом уверен. А если вдруг это не будет сделано — мне должны возместить все мои потери. Так вот, на таких условиях наши производители ткани пока не могут работать — поэтому я поневоле вынужден работать с им­портной тканью.

Кто виноват, что текстильщики упустили свой рынок? Правитель­ство? Чиновники? Да нет, конечно.

Точно так же я не согласен с расхожим утверждением, что у нас бюрократизированное государство. Бюрократия у нас есть, но она ли — то главное зло, с которым нужно бороться? Те процедуры, которые нам приходится проходить и которые называют бюрократией, — чаще всего вполне обоснованны. Да, иногда случаются перегибы, но не так уж и часто. Я понимаю, что моя позиция в этом вопросе не совпадает с позицией большинства предпринимателей, тем не менее продолжаю на этом настаивать.

Людям часто свойственно списывать свои организационные, управ­ленческие недоработки на проблемы, связанные якобы с бюрократией или тяжелым налоговым бременем. Да чушь это все. Это как у роди­телей — если сын двоечник, всегда виновата школа, учитель плох.

И еще нам очень важно научиться четко разделять два понятия — необходимые бюрократические процедуры — и банальную коррупцию и прочую уголовщину, которыми должны заниматься соответствую­щие органы.

Что касается налогообложения — немного стран в мире, где усло­вия налогообложения были бы еще легче, чем у нас сейчас, но я такой страны не знаю. Хотя я изучал этот вопрос, объездил всю Европу, Америку.

Те, кто пытался честно заплатить все налоги в начале 90-х, помнят, что тогда происходило. Заплатить все налоги было в принципе невоз­можно, тут же не разорившись. Мы были тогда молодые, думали — может, мы чего-то не понимаем в бизнесе? Учились, разбирались — и поняли, что государство играет с нами в циничную игру: хочешь работать — работай. Но ты будешь вне закона.

Я считаю, в России сейчас очень хорошие условия налогообложе­ния — можно работать, можно платить налоги, можно зарабатывать, развиваться. Ничто на самом деле не мешает — только трудись.

Шесть лет назад я продавал в основном дешевую продукцию. Доро­гую продать было сложно. Да и не верили покупатели в то, что в Рос­сии могут делать хорошую мебель. Процент продаж дорогой мебели был очень низок.

Сегодня этот процент очень быстро растет. И сегодня я не боюсь ни вступления в ВТО, ни прихода крупных иностранных компаний на российский рынок — наше производство «встало на ноги», я могу с ни­ми конкурировать, и, что важно, покупатель поверил в российского производителя.

Еще один важный для меня показатель — средняя зарплата работ­ника моего предприятия сегодня составляет порядка 12 тысяч рублей. Зарплата управленцев, естественно, выше. При том, что у нас нет тако­го понятия, как зарплата в конвертах.

Люди все больше и больше начинают полагаться на саму компанию и чувствовать в ней поддержку. Предприятие может помочь в приоб­ретении недвижимости. Уже есть люди, которые работают у нас по 8-9 лет, при том, что компания пережила период бурного развития и серьезных реорганизаций — начинали ведь мы и в ангарах, и в быв­ших коровниках.