Битум
Если исходить лишь из чтения литературы, посвященной вопросам бальзамирования, то вначале не возникает никаких сомнений в том, что естественный битум (минеральная смола) широко употреблялся в Египте для сохранения тел покойников. Так, например, и
172 173
Диодор и Страбон, говоря о Мертвом море, утверждают, что добывавшийся там битум применялся египтянами для бальзамирования, хотя Диодор и не упоминает об этом материале в своем подробном описании процесса бальзамирования[1653]. До самого последнего времени все современные исследователи египетских мумий также писали о применении в бальзамировании битума. Однако уже несколько лет тому назад я выразил свое несогласие с этим мнением[1654], и в настоящее время мои взгляды (а именно что битум никогда не употреблялся в бальзамировании, по крайней мере до эпохи Птолемеев, когда он, возможно, начал применяться для этой цели) получили, по-видимому, всеобщее признание. Так, например, Раффер, уже после того как он ознакомился с моим мнением, писал[1655]: «Как ни странно, но до сих пор я не обнаружил [465] битума ни на одной мумии, а я обследовал множество мумий от додинастического до коптского периода». По словам Даусона[1656], «хотя битум и называют в современной литературе основным средством бальзамирования, он не применялся для этой цели вплоть до греко-римского периода, и даже тогда не имел широкого распространения». Ошибка произошла оттого, что мумии, особенно более поздних периодов, содержат большое количество черного вещества, очень напоминающего по внешнему виду битум, однако это вещество не было подвергнуто систематическому исследованию при помощи современных методов химического анализа. Единственными примерами применения таких методов являются работы Ретте, Шпильмана, Гриффитса и моя, с результатами которых мы сейчас ознакомимся.
Ретте подверг анализу шесть проб материала от египетских мумий и утверждает, что во всех содержался битум[1657]. Три образца принадлежали человеческим мумиям (одна
XXX династии и две недатированные); один — мумии птицы (ибис), тоже недатированный; еще одна проба была взята от связки пелен с мумий (недатированных) и, наконец, одна — из ящика с канопами (недатированного). Первые из этих проб очень поздние и относятся к тому периоду, когда битум уже мог употребляться; остальные также могут быть поздними и относиться к тому же периоду. Далее, если битум и применялся в бальзамировании, то вероятнее предполагать, что он употреблялся скорее для изготовления мумий животных (например, птиц), чем людей, так как он был, по-видимому, дешевле смолы. Проба, взятая из ящика с канопами, могла представлять собою вовсе не вещество, применявшееся для сохранения внутренностей, а какое-то умащение, которым они, как это иногда практиковалось[1658], были облиты после того, как их положили в ящик. Таким образом, хотя констатация наличия здесь битума [466] и представляет интерес, определение его как средства бальзамирования может быть неправильным. Ретте в своем определении опирается на следующие показания анализов: а) что черноватый остаток, который он отделил от вещества (в одном случае при помощи сероуглерода), содержал серу; Ь) что в одном случае этот остаток при нагревании превратил серную кислоту в сернистую и с) что в одном случае остаток имел запах битума. Действительно, битум содержит серу, но серу содержат и многие другие вещества; получение сернистой кислоты при подогревании серной кислоты с черноватым остатком никак не является показателем присутствия битума, так как та же реакция имеет место при нагревании серной кислоты с углеродом и почти любым углеродистым веществом. Нельзя делать пробу на серу после растворения вещества в сероуглероде и последующего выпаривания, так как сероуглерод часто содержит свободную серу. Полагаться же в определении битума на запах совершенно недостаточно. На основании этих показателей Ретте констатировал наличие битума в древнеегипетских благовониях[1659], хотя битум как будто представляет собою совершенно неподходящий для этой цели материал.
Шпильман[1660] прибег к самым современным методам для обнаружения битума, а именно к наблюдению за поведением образцов под воздействием ультрафиолетовых лучей и к спектроскопическому анализу золы. Еще до него я испробовал первый из этих методов на различных образцах смолистых веществ (два додинастических, три раннединастических, один времен XX династии и три образчика янтаря), чтобы выяснить, если удастся, разницу между ними (и классифицировать их по их ботаническому происхождению; к сожалению, мне пока не удается продолжить эту работу, хотя полученные первоначально результаты были интересны и в некоторых случаях многообещающи.
Все исследованные Шпильманом образцы были получены им от меня и включали три образца современного битума из Иудеи, один образец современного вара, [467] один — вероятно, вара от мумии (недатированной), четыре образца смолы явно без всякой примеси битума, три — из древних могил и один — из древнего кувшина, причем лишь один из них
— от мумии (Птолемеевской эпохи) и пять образцов варообразного вещества от мумий (один
— XX, один — XXI династии и три — Птолемеевской эпохи). Все последние образцы принадлежат к позднему, а три — к очень позднему периоду, когда битум уже, возможно, применялся в бальзамировании.
Шпильман утверждает, что внешний вид образцов при ультрафиолетовом облучении свидетельствует о том, что черное вещество от мумий «занимает промежуточное положение между несомненными битумами и несомненными смолами». Хотя это и верно, это ничего не говорит о присутствии или отсутствии битума. Шпильман заканчивает свою статью выражением надежды, что, судя по полученным результатам, «дальнейшие исследования должны скорее подтвердить, чем опровергнуть присутствие битума».
Результаты спектрографического анализа показали, что для битума характерны такие элементы, как ванадий, никель, молибден, между тем как обыкновенные смолы были свободны или почти свободны от этих трех элементов. Черные вещества от мумий содержали ванадий (от едва заметных до обильных следов), а также никель и молибден (от нуля до заметного количества). Образчик вара, полученного из североевропейской древесной смолы, не содержал ни одного из этих трех элементов.
Если битум из Мертвого моря всегда содержит ванадий, никель и молибден (что весьма вероятно), тогда любое вещество от мумий, не содержащее этих трех показательных элементов, не содержит и битума, на основании чего можно судить, что по крайней мере два образца (один — XXI династии и один — Птолемеевской эпохи) свободны от битума. Что касается остальных трех образцов, содержавших все три показательных элемента, то Шпильман «имеет серьезные основания» предполагать присутствие в них битума. Он считает, что эти вещества состоят из вара, содержащего битум «в относительно небольшой дозе... так как характерные металлы не очень резко выражены», а также обыкновенную смолу, «тоже в относительно небольшом количестве... так как охристая [468] флюоресценция весьма незначительна». Однако, мне кажется, было бы бессмысленным прибавлять к вару битум, и, напротив, есть все основания предполагать, что битум если и применялся, то в качестве самостоятельного вещества или в виде очень значительной примеси к любому другому материалу. Шпильман не принимает также во внимание результаты моих анализов тех же образцов[1661]. Согласно этим результатам, все пять образцов черного материала от мумий, кроме жирового вещества, заимствованного у самих тел, с которыми они соприкасались, не содержали никаких примесей, растворявшихся в петролейном эфире, между тем как образцы подлинного битума содержали от 38,8 до 53,7 % растворимого вещества. Далее, три образца черного вещества
183
От мумий содержали: один — 0,92 %, другой — 1,45 % и третий — 1,93 % серы, тогда как из двух образцов настоящего битума один содержал 8,58 %, а другой — 8,85 % серы. Черное вещество мумий не напоминало по запаху битум; отсутствовала также характерная для битума флюоресценция при растворении вещества в различных растворителях; не обладали цветом и запахом битума и извлеченные растворителями вещества. Возможно, однако, что исследование значительного количества образцов соответствующего вещества поздней эпохи дало бы нам вполне определенные доказательства присутствия битума[1662], и, как я уже писал несколько лет тому назад, я считаю «вероятным, что приблизительно в Птолемеевский период битум уже мог изредка применяться в бальзамировании»[1663].
В двух из четырех исследованных Гриффитсом[1664] образцах черного вещества минерального битума, по его [469] словам, не оказалось; относительно третьего он говорит, что «низкое содержание серы, по-видимому, исключает присутствие минерального битума»; четвертый образец оказался древесным варом, «возможно, с небольшим добавлением минерального битума». Как я уже отмечал, было бы бессмысленно добавлять битум к вару, однако есть все основания предполагать, что битум, если он вообще применялся, либо применялся в чистом виде, либо в виде значительной примеси к любому другому веществу.
В демотическом тексте одного из папирусов Ринда (Птолемеевский период) встречается название одного из веществ, применявшихся для заполнения черепной коробки. Мёллер переводит это название как «сирийский асфальт»[1665], а еще раньше Бругш перевел его как «сирийская соль»[1666]. Однако оба эти перевода являются лишь догадками, и точное значение демотического термина, употребленного в оригинале, остается неизвестным. По-моему, гораздо вероятнее, что оно обозначает смолу, так как этот сирийский продукт представлял значительно большую ценность для египтян, чем асфальт или соль, и употреблялся в Египте с очень древних времен. Д-р Черни сообщил мне, что это же слово употребляется для обозначения какого-то вещества, применявшегося для покрытия гробов, а это может быть либо лак, который так часто встречается на гробах поздней эпохи (от XX до приблизительно XXVI династии)[1667] и состоит из смолы, возможно поступавшей в Египет из Сирии или через Сирию, или черное, вещество для умащений, которое я опишу несколько
190
Ниже.
В связи с этим можно упомянуть о двадцати кусках черного вещества, величиной от кулака до детской головы, найденных профессорами Менгином и Амером в Маади близ Каира[1668], хотя ничто не свидетельствует о том, что они имеют какое-либо отношение к [470] бальзамированию. Венский ученый д-р И. Гангль[1669] утверждает, что это асфальт, «очень близкий по составу сирийско-палестинскому». Гангль ограничился тем, что проверил растворимость вещества в различных органических растворителях, определил состав золы и установил, что вещество не становилось мягким и не плавилось при температуре 150° С. Я исследовал это вещество при помощи почти тех же самых методов, что и Гангль. Вначале я ограничился определением его общих свойств и его растворимости в различных органических растворителях. Результаты анализа привели меня к выводу, что это была жирная смола, утратившая терпентинное масло; так я и написал в своем отчете проф. Менгану. Однако в результате дальнейшей работы и более близкого знакомства с такого рода веществами я пришел к заключению, что такого рода анализ, как бы полезен он ни был в процессе предварительного изучения, требует дальнейших исследований, так как, взятый сам по себе, он может лишь привести к ложным выводам. Прежде чем сделать окончательный вывод, химик должен подвергнуть вещество омылению, действию кислот и извлечению при помощи растворителей. Я произвел такой дополнительный анализ, показавший, что данный материал целиком или большей частью представляет собою жировое вещество, которое подверглось окислению и частичному разложению, что, я уверен, подтвердил бы и Гангль. Поскольку вещество оказалось почти совершенно нерастворимым в петролейном эфире, оно не могло быть минеральным битумом (асфальтом). Уже много лет тому назад я указывал, что ткани мумий иногда так меняются с годами, что приобретают
193
Внешний вид смолы и реагируют на растворители, как смола.
