Довлатов, сергей донатович
ДОВЛАТОВ, СЕРГЕЙ ДОНАТОВИЧ
В другой книжке Довлатова - Заповедник - всевозрастающий бред подчеркнут символической многоплановостью наименования. Пушкинский заповедник, в который главный герой Алиханов приезжает на заработки, - клеточка для гения, эпицентр фальши, заповедник человечьих характеров, изолированная от остального мира «зона культурных людей», Мекка ссыльного поэта, сейчас возведенного в кумиры и удостоившегося мемориала. Макетом Алиханова в Заповеднике был избран Иосиф Бродский, пытавшийся получить в Михайловском место библиотекаря. В то же время, Алиханов - это и прошлый надзиратель из Зоны, и сам Довлатов, переживающий истязающий кризис, и - в более широком смысле - всякий опальный талант. Типичное развитие получала в Заповеднике пушкинская тема. Безотрадный июнь Алиханова уподоблен болдинской озари Пушкина: вокруг «минное поле жизни», впереди - ответственное решение, нелады с властями, опала, семейные горести. Уравнивая в правах Пушкина и Алиханова, Довлатов напоминал о людском смысле превосходной пушкинской поэзии, подчеркивал трагикомичность ситуации - хранители пушкинского культа глухи к явлению живого таланта. Герою Довлатова близко пушкинское «невмешательство в нравственность», рвение не преодолевать, а осваивать жизнь. Пушкин в восприятии Довлатова - «превосходный небольшой человек», который «высоко парил, но стал жертвой обыденного земного чувства, дав повод Булгарину увидеть: «Величавый был человек, а пропал, как заяц». Пафос пушкинского творчества Довлатов лицезреет в сострадании движению жизни в целом: «Не монархист, не заговорщик, не христианин - он был только поэтом, гением, соболезновал движению жизни в целом. Его литература выше нравственности. Она одолевает нравственность и даже подменяет ее. Его литература сродни молитве, природе…».
В сборнике Компромисс, написанном об эстонском, журналистском периоде собственной жизни, Довлатов - герой и создатель - выбирает меж лживым, но оптимистичным взором на мир и подлинной жизнью с ее бредом и вредом. Приукрашенные журналистские материалы Довлатова не имеют ничего общего с реальностью, изображенной в комментах к ним. Довлатов уводит читателя за кулисы, демонстрируя, что прячется за наружным благополучием газетных репортажей, обманчивым фасадом.
В Иностранке Довлатов начинает выступать как летописец эмиграции, изображая эмигрантское существование в ироничном ключе. 108-я улица Квинса, изображенная в Иностранке, - галерея непроизвольных шаржей на российских эмигрантов.
Ленинградской юности писателя посвящен сборник Чемодан - история человека, не состоявшегося ни в какой профессии. Каждый рассказ в сборнике Чемодан - о принципиальном актуальном событии, непростых обстоятельствах. Но во всех этих суровых, а тотчас и драматичных, ситуациях создатель «собирает чемодан», который становится олицетворением его эмигрантской, бродячий жизни. В Чемодане вновь проявляет себя довлатовский отказ от глобализма: человеку дорога только та прозаическая мелочь, которую он способен «носить с собой».
Погиб Сергей Довлатов 24 августа 1990 в Нью-Йорке.
В творчестве Довлатова - редчайшее соединение гротескового мироощущения с отказом от моральных инвектив, выводов.
В российской литературе 20 в. рассказы и повести писателя продолжают традицию изображения «малеханького человека».
Сейчас проза Довлатова переведена на главные европейские и японский языки.
Татьяна Скрябина
