Обман в нашей жизни. внедрение личных личных особенностей — страничка 4
Два примера таких ошибочных стереотипов мышления описывает Е. Зубарев в собственной книжке «Милицейская академия». Представим, вы захотели приобрести золотую цепочку и, соблазнившись на более малую стоимость, начинаете торговаться с хорошей дамой у входа в ювелирный магазин. Допустим, что вы не считаете себя «лохом» и за ранее навели кое-какие справки насчет проверки золота на подлинность. Вы достаете лупу и кропотливо осматриваете клеймо. Оно на месте, проба вас удовлетворяет. Тогда вы проводите по поверхности металла ляписным карандашом — и он не оставляет следов. Вы удостоверяетесь, что цепочка действительно золотая, и отсчитываете средства. Если вам повезет, то вы будете считать так всю оставшуюся жизнь и, может быть, передадите эту иллюзию по наследию вашей любимой дочери. Но может быть и такое, что, обратив внимание на подозрительное изменение цвета украшения, вы обратитесь в ювелирный магазин, где вас будет ожидать сильное разочарование. Мошенники нередко впаивают золотой замок, где обычно и указывается проба, в никак не золотую цепочку. У покупателя срабатывает ассоциация по смежности — «если часть цепочки, которую он проверил, золотая, то и остальная часть такая же». Как досадно бы это не звучало, это бывает не всегда. Потому особо кропотливо просматривайте не только лишь клеймо (числа должны быть ровненькие и иметь однообразный наклон!), да и оба звена по обе стороны от него. Если там заметны следы пайки и отличие от соседних звеньев — вам «впаивают» фальшивку. Сейчас о ляписном карандаше: пользуйтесь только своим и инспектируйте им не только лишь место, где стоит проба, да и хоть какое произвольно взятое место изделия. Правда, время от времени мошенники покрывают изделия лаком, тогда и даже настоящий ляписный карандаш не оставит на фальшивке следа. Так что лучше все-же брать вещи в фирменных ювелирных магазинах! 2-ой пример неверной ассоциации я позволю для себя процитировать — для того чтоб вы оценили прекрасный стиль Евгения Зубарева: «И вот как-то вечером, прочно засев в одном из баров гостеприимной гостиницы, вы обнаруживаете совершенно рядом, через столик, парочку достойных экземпляров — две палочки жевательной резинки и незначительно помады вперемешку с французским нижним бельем. Убедившись, что в очах у вас не двоится и что вы не перепутали дам с официантом, бессмысленно топчущимся около эротичной пальмы, вы начинаете яростно кривляться в надежде привлечь внимание мадам. Но через несколько минут за ваш столик подсаживается мускулистый юноша очень устрашающей внешности, с которым вы спать категорически не желаете, о чем и сообщаете ему вслух. Кратко постриженный гражданин терпеливо объясняет вам, что он обыденный сутенер и эти женщины — его личная собственность, которую он, но, с наслаждением вам одолжит за подобающую плату, очевидно. Стоимость полностью приемлемая, и, потолковав некое время с сутенером о преимуществах больших блондинок перед толстенькими брюнетками, вы расплачиваетесь за продукт. Сутенер подходит к дамам, недолго с ними разговаривает и уходит, кивнув вам на прощание. Конец уже понятен: когда вы подсядете к милым девушкам и нежно похлопаете одну из их по самому мягенькому месту, вас пару раз очень больно стукнет стулом в один момент вернувшийся из туалета «муж». Может быть, вам придется еще оплатить порушенную мебель и некоторую моральную неустойку, которую потребуют оскорбленные мошенники. Естественно, что «сутенера» к тому времени вы не отыщите ни в баре, ни в гостинице, а обратившись в милицию, рискуете схлопотать административное наказание за хулиганские приставания». Все вышеназванные случаи обмана были основаны на свойстве мышления путать ассоциацию по смежности с причинно-следственными связями. Схожий метод обмана связан с так именуемым эффектом переноса, когда событие, происходящее в реальном времени, проецируется на прошедшее либо будущее. Используя этот прием, итальянский актер Томмазо Сальвини смог обмануть взыскательную театральную публику. Ах так преподносит эту обширно известную в театральных кругах историю Павел Таранов: «...итальянская публика всегда слыла очень серьезной и требовательной к выполнению сценических законов. И во] ]>
