На «пикнике «афиши» группа «сплин» представит альбом «обман зрения» — газета.ru
13 июля на «Пикнике «Афиши» выступит группа «Сплин» - одна из основных групп современного российского рока, заслужившая любовь как подростков с городских окраин, так и вкусивших вкус слушателей, представит альбом «Мираж».
Музыканты «Сплина» с легкой руки критики, а потом и публики оказались комфортными мальчуганами для битья. В 90-е, когда группа только появилась, ее винили в эпигонстве по отношению к бушевавшему за Ла-Маншем брит-року. После первого огромного фуррора ругали за откровенную шлягерность 2-ух хитов - «Орбит без сахара» и «Англо-русский словарь», типо нацеленных только на аудиторию поординарнее. После раздумчивого альбома «Альтависта», принципно шлягеров не содержавшего, за «умствование», как бы не приличествующее группе, уже зарекомендовавшей себя возлюбленной широкими массами.
И это только лаконичный конспект всего, что довелось слушать Александру Васильеву и его музыкантам за полтора с излишним 10-ка лет существования «Сплина».
Не достаточно кто помнит, что конкретно «Сплин» был одним из детонаторов взрыва «нового рока» в конце 90-х и предвестником бума так именуемого рокапопса, пик которого пришелся на миллениумный год («одним из» вместе с «Мумий-троллем», привнесшим на русскую сцену рок в его нежном и метросексуальном изводе). «Сплин» был полной противоположностью группе Ильи Лагутенко - на альбоме 1996 года «Пыльная бывальщина» их лирический герой прекрасно и очень по-мужски печалился, задирал голову к верхушкам деревьев и говорил дурные сказочки в духе сочинений группы «Повелитель и шут»; годом позднее пел гимны экранным Бонни и Клайду, воспевал магический и макабрический Петербург под музыку в духе The Cure; еще через год примеривался к гранжу, признавался в любви Курту Кобейну и Джиму Моррисону, также совершал семиминутные психоделические путешествия по линиям Васильевского острова. Страна в это время распевала «Кот кота» и «Утекай» Лагутенко, который тогда смотрелся халифом на час, но при всем этом не запамятовал и повыть под «Выхода нет» либо попрыгать под «Орбит без сахара». И если «Мумий-тролль» взлетел к собственной славе из полной неизвестности при помощи лихого продюсерского трюка, то начавший ранее «Сплин» смотрелся как прилежный ученик, взявший свое старанием и трудолюбием.
И как ученик, который вдруг, отведав первой суровой славы, задумался о том, что альбомы пишутся не для хитов:
конкретно такой был альбом «Альтависта», которым группа закрыла себе последнее десятилетие второго тысячеления.
Двухтысячные можно было бы именовать золотым веком «Сплина» - и не поэтому, что в это время сформировался их фирменный, с уклоном в английский сумрак (но без прямого эпигонства) звук. И не поэтому, что группа вырастала над собой от альбома к альбому, всякий раз будто бы представляя новый аудиофильм с всякий раз новейшей вселенной. Просто вышло так, что все прошедшее десятилетие группа писала саундтрек к нашей жизни. При этом время от времени в донельзя буквальном смысле - как, к примеру, в песне «SOS» с пластинки «25-й кадр» 2001 года, прозрачнее некуда намекающей на трагедию подлодки «Курск» (даже морзянка, исполняемая в этой композиции на флейте, звучала уместно и пронзительно). А время от времени в настолько же буквальном смысле провидя будущее. «Кто-то летает кругами над детской площадкой, весь начиненный взрывчаткой...», - написанные за год до событий в Беслане, эти слова из песни «Время, вспять» более страшно прозвучали и в 2003 году на фестивале «Крылья», на котором прогремел взрыв, унесший жизни людей. МЧС и ФСБ тогда попросили коллективы во избежание паники и давки не прекращать концерт, а уменьшить свои выступления, и те доигрывали свои недлинные сеты со стеклянными от кошмара очами, на ходу выкидывая из списков бодренькие и радостные композиции.
И если, скажем, за все 80-е у «Аквариума» вышло две так непреходяще животрепещущих песни - «Полковник Васин» и «Поколение дворников и охранников», то у «Сплина» в нулевые таких было по несколько штук на альбом.
Это свойство группа Васильева ухитрилась не растерять до ближайшего времени.
Даже невзирая на то что на альбомах откровенные фортуны (вроде песни «Праздничек» с «Раздвоения личности» с ее удивительно рваным ритмом и отточеными ассонансными рифмами в тексте) стали соседствовать с откровенной ерундой (вроде песни «Мобильный», которую тяжело прослушать даже два раза). Полухипхоповая «Прочь из моей головы» с пластинки «Сигналы из космоса» так и остается наилучшей песней десятилетия о последствиях расставаний, а соседствующая с ней «Звезда рока» - самым понятным выражением о судьбе рок-артиста хоть в Рф, хоть за ее пределами.
Основная драма, характерная лирическому герою песен «Сплина», кажется, унаследована им конкретно от с
оздателя - он юноша прекрасный и умный, но обычный.
По-есенински романтичный в текстах, в каких ездят утренние трамваи и троллейбусы, плавают корабли, а по дому гуляют сквозняки и пылает газ - и при всем этом умеющий делать густой, будто бы ощутимый звук на уровне, существенно превосходящем другие российские аналоги.
Отсюда и неограниченное количество слушателей высокомерных и нетерпеливых, которым лень вслушиваться в звук после зачина: «Мне жалко, что тебя не застал летний ливень в июльскую ночь на балтийском заливе, не лицезрела ты волшебства этих линий...» Но кажется, конкретно этот внутренний конфликт и обеспечивает Александру Васильеву тот невроз, с помощью которого у него получаются те песни, по которым мы будем вспоминать последние 20 лет собственной жизни.
И потому приглашение «Сплина» на «Пикник «Афиши» смотрится полностью логичным. Хотя сначала и кажется некий провокацией - где аудитория престижного городского гида, а где романтичная молодежь в возрасте от 18 до 45. Хипстерам на концерте будет о чем задуматься - ведь перед ними группа, умудрившаяся соединить Россию и Великобританию затейливо выстроенным мостом. И это сооружение, кажется, вышло крепче, чем у соседей «Сплина» из престижной группы Tesla Boy, так как соединило не общее, а различное. Не одно инди-поп-благозвучие с другим, а самую что ни на есть соль земли - брит-рок и питерскую рок-поэзию, растущую чуть ли не из бардовской песни.
