Миф машины Техника и развитие человечества

Мозг и разум

Развитие центральной нервной системы в значительной мере освобо­дило человека от автоматически действующих инстинктов и рефлек­сов, избавив его от строгой привязанности к непосредственной про­странственно-временной среде. Теперь он не просто реагировал на внешние раздражители или внутренние гормональные побуждения: он стал думать о прошлом и будущем. Вдобавок, он научился пре­красно стимулировать и регулировать действия и порождать идеи и так как его отделение от животного состояния ознаменовалось спо­собностью строить планы - помимо тех, что были запрограммирова­ны в генах для его биологического вида.

Пока что, исключительно удобства ради, я описывал особые преимущества человека единственно с точки зрения величины его мозга и сложной нервной организации, как если бы это были единст­венно важные факторы. Однако это еще далеко не все, потому что радикальнейшим шагом в эволюции человека стал не просто рост самого мозга - частного органа с ограниченным сроком жизни, - но возникновение разума, каковой и придал чисто электрохимическим изменениям стойкий характер символической организации. Это по­родило общий для множества людей мир упорядоченных чувствен­ных впечатлений и сверхчувственных значений что в конце концов вылилось в некую связную область понятных смыслов. Эти порожде­ния мозговой деятельности невозможно определить с точки зрения массы или движения, электрохимических изменений, или информа­ции, заключенной в ДНК и РНК, - ибо они существуют на совершен­но ином уровне.

Если крупный мозг был органом, ответственным за поддержание динамичного равновесия между организмом и окружающей средой в непривычных ситуациях или при стрессах, то разум проявил себя как организующий центр, обеспечивавший приспособляемость и воспро­изведение верных реакций, как в переделах человеческого организма, так и в среде обитания; ибо ум нашел способ пережить породивший его мозг. На животном уровне, мозг и разум - это практически одно и то же, и на протяжении большей части человеческой жизни они ос­таются почти неразличимы, - хотя, следует отметить, о разуме уже было многое известно благодаря его направленной вовне деятельно­сти и ставшими общим достоянием изобретениям, - задолго до того, как признали, что главнейшим умственным органом является именно мозг, а не шишковидная железа или сердце.

Говоря о нервных реакциях человека, я прибегаю к понятиям «мозг» и «ум» как тесно связанным, но отнюдь не взаимозаменяе­мым, терминам, чью природу в целом невозможно адекватно описать с точки зрения только одного из этих аспектов. Но я стараюсь избе­гать как традиционной ошибки - представлять ум или душу как неося­заемую сущность, отделенную от мозга, - так и современной ошибки - отметать как субъективные (то есть, не заслуживающие серьезного научного исследования) все типичные проявления ума: иными слова­ми, большую часть истории культуры человека. Ничто из того, что происходит в мозгу, невозможно описывать иначе, как посредством символов, созданных умом, который является культурным порождени­ем, а не мозгом, который является биологическим органом.

Разница между мозгом и умом в действительности столь же ве­лика, как разница между фонографом и музыкой, которая льется из него. Ни в дорожках пластинки, ни в усилителе не содержится и на­мека на музыку, если не считать вибраций, производимых игрой при вращении пластинки: но и этй физические предметы и процессы не становятся музыкой до тех пор, пока их не распознает человеческое ухо и проинтерпретирует человеческий ум. Для этого содержательно­го конечного акта и интерпретации совершенно необходим весь ап­парат, и физический и нервный, - и все же мельчайший анализ моз­говой ткани, наряду со всеми механическими тонкостями фонографа, все же не прольют ни малейшего света на эмоциональное воздейст­вие, на эстетическую форму и на назначение и смысл музыки. Элек­троэнцефалограмма, фиксирующая отклик мозга на музыку, абсо­лютно лишена каких-либо признаков, что хоть отдаленно напоми­нающих бы музыкальные фразы и звуки, - как лишена их и сама пла­стинка, помогающая воспроизвести звук.

Когда речь будет идти о смысле и символических средствах пе­редачи смысла, я, соответственно, буду употреблять слово «ум». Ко­гда же речь пойдет о черепно-мозговом устройстве, которое первым получает, фиксирует, сочетает, передает и накапливает значения, я буду говорить о «мозге». Ум не мог бы возникнуть без активного содействия мозга, или, вернее, без организма в целом и окружающего его мира. Однако, как только ум сотворил из собственного потока образов и звуков некую систему символов, каждый из которых мож­но выделить и сохранить, он обрел определенную независимость, которой другие, родственные человеку, животные обладают в гораз­до меньшей степени, а большинство организмов, судя по внешним признакам, не обладают вовсе.

Множество имеющихся свидетельств указывает на то, что как чувственные впечатления, так и символы оставляют в мозге свои следы, и что без постоянного потока умственной деятельности сами нервы сжимаются и разрушаются. Эти динамичные отношения кон­трастируют со статичным запечатлением музыкальных символов на пластинке фонографа, запись на которой скорее стирается от исполь­зования. Но взаимоотношения ума и мозга представляют собой дву­сторонний процесс: так, прямое электронное воздействие на некото­рые участки мозга может, как показал доктор Уайлдер Пенфилд, «вы­звать в уме» воспоминания прошлого; и это наводит на мысль о том, как сходные электрические токи, возникающие в мозгу без внешней стимуляции могут внезапно вызывать в сознании какие-то посторон­ние образы, как без особых усилий можно создавать новые сочетания символов, или как нарушения во внутренней электрической сети приводят к забывчивости или полной потере памяти.

Отношения между психикой и соматикой (psyche и soma), между умом и мозгом особенно близки и тесны; но, как и в браке, партнеры не неразлучны, по сути, их расставание и стало одним из условий для независимой истории разума и всех его достижений.

Однако у человеческого ума имеется особое преимущество по сравнению с мозгом: ведь, сотворив осмысленные символы и нако­пив важные воспоминания, он способен передать эти продукты своей деятельности таким материалам, как камню или бумаге, которые пе­реживут срок, отведенный физическому мозгу конкретного человека. Когда организм умирает, мозг - вместе со всем своим «содержи­мым», накопленным за целую жизнь, - тоже погибает. Ум же воспро­изводит себя, передавая свои символы другим посредникам, живым и механическим, обретая независимость от того самого мозга, который некогда и породил их. Так ум, в силу одной только своей способно­сти делать жизнь осмысленной, научился продлевать собственное существование и влиять на других людей, отдаленных от него во времени и пространстве, одушевляя и осваивая все более обширные области опыта и знания. Все живые организмы умирают, и лишь бла­годаря уму человеку удается в некоторой степени пережить смерть и продолжать функционировать.

Мозг как физический орган сегодня едва ли крупнее и не намно­го лучше, чем он был около тридцати или сорока тысяч лет назад, когда появилось первое пещерное искусство, - если только порож­денные им символы в самом деле не запечатлелись в генетическом коде и не сделали мозг более предрасположенным к умственной дея­тельности. Зато человеческий ум невероятно увеличился в размерах, области распространения, сфере приложения и силе; ибо теперь он располагает огромнейшими и продолжающими свой рост запасами представленного в символах, опыта, который разделяют огромные массы населения. Изначально этот опыт передавался от поколения к поколению путем наглядного наставления - примера, подражания и устного рассказа. Но на протяжении последних пяти тысячелетий ум оставил свой отпечаток на созданных зданиях, памятниках, книгах, картинах, городах, окультуренных ландшафтах, а в последнее время

- и фотографиях, фонографических записях и фильмах. Таким обра­зом человеческий ум в значительной степени преодолел биологиче­скую ограниченность мозга - его хрупкость, изолированность, замк­нутость и отведенный ему недолгий срок жизни.

Такие замечания мне хотелось сделать для прояснения того под­хода, который я вскоре применю ко всему развитию человеческой культуры. Однако остается подчеркнуть еще один момент, чтобы мимо читателя не прошло главное мое утверждение, а именно, что мозг и ум суть несопоставимые стороны единого органического про­цесса. Хотя ум может существовать и функционировать используя многие другие носители, помимо мозга, уму все-таки необходимо вновь пройти через живой мозг, чтобы перейти от потенциального к актуальному выражению или сообщению. Например, наделив ком­пьютер некоторыми функциями мозга, мы отнюдь не отказываемся от человеческого мозга или ума, а передаем их соответствующие функции внутреннему устройству компьютера, его программам и истолкованию результатов. Ведь компьютер - это большая модель мозга в его самом элементарном состоянии: гигантский осьминог, который вместо крабов питается символами. Никакой компьютер сам не может породить новых символов.