МАЛЫЙ БИЗНЕС - ОСНОВЫ

Малый бизнес как институт рыночной экономики

Теоретические основы предпринимательства исторически исследо­вались в экономической теории. В «Исследовании о природе и причинах богатства народов» А. Смит писал о предпринимателе, который, являясь собственником капитала, ради реализации определенной коммерческой идеи и получения прибыли идет на риск, а предпринимательская прибыль является компенсацией собственника за риск. Смит описывает скрытую пружину рынка свободной конкуренции, где личный интерес побуждает производителя поступать так, будто его «ведет невидимая рука ради дос­тижения той цели (богатство всех), которая никак не входила в его наме­рения».

Ж. Б. Сэй считал, что функция предпринимателя заключается в со­единении, комбинировании факторов производства (капитала, земли и труда). Результатом и целью такой деятельности является предпринима­тельский доход. Ж. Б. Сэй видел функцию предпринимателя не в извлече­нии прибавочной стоимости, а в организации и управлении процессом воспроизводства в рамках обычной хозяйственной деятельности. Пред­принимательство определялось Ж. Б. Сэйем как рациональная комбинация факторов воспроизводства в данной точке рыночного пространства. В слу­чае получения малого дохода в данной точке осуществлялось перемещение этих факторов в другие более доходные сегменты рыночного пространства при их новой комбинации. Причем рациональное комбинирование факто­ров могло быть в любом моменте воспроизводства, любой форме предпри­нимательской деятельности: производстве, обмене, распределении, по­треблении и т. д.

Концепция Ж. Б. Сэйя получила развитие в трудах экономистов, в той или иной мере исследовавших проблему предпринимательства. Так, А. Маршалл добавил к классическим факторам производства четвертый - организацию. Он использовал принцип комбинации факторов производст­ва к индивидуальному воспроизводству в рамках отдельной развивающей­ся фирмы. В данном случае новое комбинирование факторов производства осуществляется при использовании новой технологии, новых форм орга­низации и управления процессом воспроизводства. При этом отбираются более совершенные комбинации факторов по критериям их конкуренто­способности, их потенциальной жизнестойкости.

Й. Шумпетер предложил другой методологический подход к выяс­нению экономической сущности предпринимательства. Он предпринял попытку выявить движущие силы экономической динамики. Целью его исследований было построение теории так называемых циклов деловой ак­тивности - волнообразных чередований периодов относительного процве­тания и депрессии, которые впервые были обнаружены Н. Кондратьевым. Й. Шумпетер выдвинул гипотезу, согласно которой двигателем экономи­ческого развития, которое он мыслил как циклический процесс структур­ных изменений, рождающихся внутри экономики, является инновационная деятельность предпринимателя. Шумпетеровское определение инноваций, помимо технических нововведений, включает организационные, управлен­ческие и маркетинговые нововведения, новые рынки, новые источники снабжения, финансовые нововведения и новые сочетания ресурсов. Пред­принимательская деятельность, по Й. Шумпетеру, - это не должность и даже не профессия, а, скорее, уникальная и редко обнаруживаемая способ­ность продвижения инноваций на рынок посредством рискового бизнеса. Предпринимательская деятельность является новаторской по самому сво­ему определению и в силу данного обстоятельства служит постоянным ис­точником конкурентной реструктуризации экономики и экономического роста. Как утверждал Й. Шумпетер, рынок нужно представлять как эволю­ционный процесс непрерывно сменяющих друг друга волн инноваций, ко­торый он называл процессом созидательного разрушения. По его мнению, успех рыночной системы заключается не в эффективном достижении ста­тического оптимального равновесия, а в способности осуществлять дина­мические изменения в технологии и достигать динамического роста по­средством таких изменений.

Новую волну в развитии теории предпринимательства вызвала авст­рийская школа в лице Л. Мизеса, Ф. Хайека и особенно И. Кирцнера. Кирцнер утверждал, что свойства неравновесных ситуаций заслуживают не меньшего внимания, чем равновесных. Неравновесные ситуации бази­руются на расхождении между спросом и предложением, как во времени, так и в пространстве. Отсюда возникают возможности для получения до­бавочной прибыли, а сущность предпринимательства и предпринимателя, по И. Кирцнеру, состоит в его способности использовать такие источники для получения дополнительного дохода. В отличие от Й. Шумпетера, И. Кирцнер сделал вывод о том, что предприниматель пользуется неравно­весной ситуацией и объективно способствует восстановлению рыночного равновесия.

Как видно из существующих разработок, в мировой экономической науке пока не существует общепризнанных понятий о предприниматель­стве как экономической категории.

Теория предпринимательства, в частности малого, недостаточно от­ражена и в институциональном направлении экономической мысли. Рас­смотрение и анализ этого сектора экономики с точки зрения институцио­нальной теории позволяет разобраться в причинах, способствующих его эффективному развитию или тормозящих этот процесс. А для этого необ­ходимо дать характеристику самому понятию «института» рыночной экономики.

На понимании природы институтов базируется главное отличие ме­жду «старым» и «новым» институционализмом. «Старые» институциона- листы делают упор на культурные нормы и традиции, подчеркивая, что институты не столько ограничивают, сколько направляют, облегчают, по­ощряют человеческую деятельность. Имеется целый ряд определений это­го феномена в рамках «старого институционализма» у У. Гамильтона, Т. Парсонса, Дж. Ходжсона, Дж. Коммонса. Все они подчеркивают при­знак привычности, устойчивости распространенности образа мыслей. Хотя институты могут устаревать, приобретая, по словам Т. Веблена, «архаиче­ский» и «церемониальный» характер, в целом они создают ту социокуль­турную ткань, без которой деятельность человека невозможна: институты формируют связи между людьми, стирают различия в индивидуальном по­ведении, делают поведение индивида понятным и предсказуемым для дру­гих. Общественно-экономическое развитие Т. Веблен представлял как процесс «естественного отбора и приспособления» разнообразных инсти­тутов, вступивших в противоречие с внешней средой. «Институты - это результат процессов, происходивших в прошлом, они приспособлены к об­стоятельствам прошлого и, следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени».

В отличие от Веблена и его последователей, "новые" институциона - листы рассматривают институты как преимущественно юридические и не­формальные нормы, образующие рамки, ограничения для деятельности че­ловека. В различных работах Дуглас Норт дает целую систему определе­ний социально-экономических институтов. По его словам, институты представляют собой совокупность правил и норм, которую люди наклады­вают на свои отношения, определяя, таким образом, стимулы и механизмы контроля, которые наряду с бюджетными, ресурсными, технологическими и иными ограничениями очерчивают границы выбора в деятельности эко­номических агентов. Институты включают в себя как формальные правила (конституции, законы, права собственности и т. д.) и неформальные огра­ничения (общепризнанные нормы поведения, достигнутые соглашениями, внутренние ограничения деятельности, санкции, табу, обычаи, традиции), так и определенные характеристики принуждения к выполнению тех и других. Изменения в формальных правилах могут стать результатом юри­дических изменений, таких, как переход к новому статусу, законодатель­ных изменений, изменений в регулирующих правилах, вводимых власт­ными структурами, а также изменений в конституции, определяющей пра­вила (метаправила), по которым строится вся система правил. Изменения в неформальных ограничениях - нормы, соглашения, личные стандарты че­стности - обусловлены теми же факторами, что и в формальных; однако они осуществляются постепенно и нередко являются подсознательными, формируя у индивидуумов альтернативные модели поведения, связанные с новым восприятием выгод и издержек.

Р. Нельсон, подчеркивая роль неопределенности в экономической жизни, справедливо назвал признание принципа случайности ключевым признаком любой эволюционной теории. Значение этого принципа состоит в том, что он очень важен для анализа центральной проблемы эволюцион­ной теории - механизмов и критериев отбора. Ф. Хайек придерживался точки зрения, согласно которой дарвиновские принципы селекции вполне естественно можно перенести в экономику, используя критерий «выжива­ния наиболее приспособленного». «Единицей отбора» институтов он счи­тал правила (законы и культурные нормы). Селекция правил происходит спонтанно по критерию жизнеспособности порядка, создаваемого этими правилами. «Выживают» те из них, которые, в конечном счете, ведут к росту богатства, свободы и благополучия общества.

Однако, представитель французского направления институциона - лизма - «регуляционизма» - Робер Буайе весьма остро критикует однофак - торную методологию нового институционализма, стремящегося объяснить формирование совокупности жизнеспособных институтов на основе «есте­ственного отбора» по критерию экономической эффективности. В проти­воположность «новому» институционализму, рассматривающему институ­ты как производные от интересов атомизированного индивида, «регуля - ционизм» трактует их как конкретные проявления единого целого - спосо­ба производства. По мнению Р. Буайе, это объясняет, почему в период пе­рехода от одного способа производства к другому критерий экономиче­ской эффективности не может быть преобладающим. «В той мере, в какой институты являются элементом общественных связей и играют координи­рующую роль, задача повышения экономической эффективности стоит для них на втором плане. <...> Главная мысль теории регуляции: происхожде­ние институциональных форм связано с драматическими эпизодами исто­рии, структурными кризисами, войнами, открытыми столкновениями меж­ду классами или социальными группами. И только позже каждой институ­циональной форме приходится доказывать свою совместимость с задачами экономического воспроизводства в течение более или менее длительного периода...» Согласно другому выводу Р. Буайе, бессмысленно заимство­вать иностранные институты по критерию их эффективности в ином на­циональном аспекте.

Однако, несмотря на более чем столетнюю историю институцио­нально-эволюционной теории в отечественной и зарубежной научной ли­тературе не сложилось однозначного понимания категории института. B. C. Лисин считает, что «...обобщая подходы различных течений и школ институционализма к определению данного термина, можно с более праг­матичной точки зрения сформировать два доминирующих понимания сути института: "ограничительный" и "расширительный". Сторонники ограни­чительного подхода... склонны трактовать социальные институты как функциональные органы общества, такие как государство, судебная систе­ма, система самоуправления и т. д., а также как систему формальных юри­дических норм. Сторонники расширительного подхода понимают соци­альные институты также как совокупность формальных и неформальных норм, ценностей, правил, фактически действующих в обществе и прини­маемых большинством его членов как руководство к действию».

Основываясь на вышеперечисленных определениях социально - экономического института, можно заключить, что предпринимательство, как общая категория, является институтом рыночной экономики. В зарож­дении, развитии и функционировании этого сектора экономики прослежи­ваются определенные традиции, стереотипы, привычки. Предпринимате­лям присущ особый тип поведения, психологический уклад, складываю­щийся в определенные традиции и нормы поведения, такие как самостоя­тельность, инициативность, предрасположенность к риску, новаторство, умение рационально сочетать определенные факторы производства в кон­кретной экономической ситуации, позволяющее перемещать эти факторы при новых сочетаниях в более доходные сегменты рыночного пространст­ва и быстро реагировать на изменения внешней экономической среды. Суть предпринимательства - получение прибыли как цель, проявление предпринимательских способностей как ресурс, комбинирование факторов производства как способ достижения цели. Малый бизнес, являясь част­ным случаем категории предпринимательства, характеризуется повышен­ной степенью риска, инновационности, инициативности, но ему присуща более низкая степень самостоятельности, тяготение к образованию нефор­мальных отношений и структур.

На состояние и развитие предпринимательства во многом влияют национальные и религиозные традиции, сложившаяся экономическая культура и этика. М. Вебер положил начало анализу экономической куль­туры сквозь призму национально-религиозных традиций. Основные типы хозяйственных региональных культур считаются совпадающими с глав­ными религиозными конфессиями: протестантской экономической этикой, католической, православной, исламской, индо-буддийской и конфуциан­ской. Общепризнанно, что эти хозяйственные культуры, формирующие национальные типы экономической ментальности, оказывают очень разное влияние на процессы рыночной модернизации - одни ее ускоряют, а дру­гие тормозят. Даже внутри христианства четко прослеживается определен­ная иерархия: если протестантизм наиболее благоприятен для развития ка­питалистических отношений, то католицизм умеряет их крайности, а пра­вославие, наоборот, препятствует их развитию. С экономической точки зрения наиболее «жизнеспособными» экономическими культурами явля­ются в настоящее время протестантская (американская), католико - протестантская (западноевропейская) и конфуцианская (дальневосточная). А поскольку существуют три ведущих типа экономической культуры, эф­фективные национальные модели рыночного хозяйства также группиру­ются в три основные региональные разновидности:

- англо-саксонская либеральная модель («протестантский капита­лизм» - США, Великобритания, Австралия, Новая Зеландия), для которой характерна тенденция минимизации государственного регулирования, ос­нованного на правовом регулировании хозяйственной жизни;

- западноевропейская (континентальная) социал-демократическая модель («католико-протестантский капитализм» - Франция, Скандинав­ские страны, Германия и большинство других стран Западной Европы), предполагающая «сильное» государство, активно участвующее в хозяйст­венной жизни, причем главное внимание уделяется социальной политике;

- дальневосточная патриархально-корпоративная модель («конфуци­анский капитализм» - Япония, Южная Корея, Тайвань, Китай), когда «сильное» государство активно регулирует и направляет хозяйственную жизнь страны, занимаясь преимущественно стратегией экономического роста.

Действительно, именно в этих регионах наиболее развит малый биз­нес, основывающийся на человеческом индивидуализме и поддержке «сильного» государства. Свидетельством тому могут служить эмпириче­ские исследования голландского ученого - социолога Герта Хофстеда, изучавшего различия национальных культур 40, а позже 70 стран мира и составившего таблицу ценностных показателей по трем признакам клас­сификации: дистанция власти (PDI), избегание неопределенности (UAI) и индивидуализм (IDV). Н. В. Латова и Ю. В. Латов, проанализировав табли­цу Г. Хофстеда, пришли к выводу, что все страны можно сгруппировать в два крупных блока.

1. Страны «первого эшелона» развития капитализма, для которых характерны сильный индивидуализм (ранги 60-90), низкая дистанция вла­сти (ранги 20-40) и высокая готовность в риску (ранги избегания неопре­деленности 30-60). Это почти все страны Западной Европы, США, Канада, Новая Зеландия, Южная Африка.

2. Страны второго эшелона развития капитализма - регионы с доми­нированием слабого индивидуализма (ранги 10-50), высокой дистанции власти (ранги 50-80) и избеганием неопределенности (ранги 65-90) - это страны Латинской Америки и Азии, некоторые страны Европы.

Эти данные позволяют понять, почему в одних странах малый бизнес развивается успешно и является доминантой в экономике, а в других при­живается слабо. В странах с протестантской, католической этикой и рели­гией, основанных на сильном индивидуализме личности и «сильном» го­сударстве, изначально созданы предпосылки для развития индивидуально­го бизнеса, основывающегося на личностных факторах человека, его спо­собности рисковать и отвечать за свои действия. Макс Вебер и Вернер Зомбарт показали, что реформированное католичество (протестантизм) было обращено, прежде всего, к земным ценностям и стало главным дви­гателем предпринимательства. Протестантизм, особенно в кальвинистском варианте, опирался на догмат об избранности к спасению, иначе - безус­ловном предопределении. Успех предпринимательской деятельности ста­новился лучшим доказательством собственного спасения. В странах с кон­фуцианской культурой, где преобладают коллективистские корни большей части населения, «сильное» государство способно помочь людям, решив­шимся заняться собственным бизнесом.

За более чем тысячелетнюю историю православия в Древней Руси, Московии, в России, благодаря известной гибкости и определенному синкретизму этой религии (восприятие языческих элементов, веротерпимость к иным конфессиям), система православных ценностей, приоритет духовно-нравственного начала над материальным вошли в сознание поколений русских людей независимо от их отношения к вопросам веры. Русский менталитет включает в себя духовную соборность как органическое слияние общего и единичного, коллективизм, солидарность, что отличается от конфуцианского коллективизма, осно­ванного больше на высокой трудовой дисциплине и слаженности коллективного труда. Отличительной чертой российского национального менталитета всегда было отсутствие культа богатства, а тема его «греховности» очень характерна для настроения многих русских пред - принийнтерейным представляется исследование З. В. Сикевич «Советский менталитет в русском сознании», которое она проводила в 1995 году в че­тырех регионах России и Украины. В качестве исходного материала ис­пользовались русские народные пословицы, сгруппированные попарно, а респондентам предлагалось из каждой пары отметить ту пословицу, кото­рая больше соответствует его жизненной позиции. И получилось, что цен­ности «русской души», способствующие развитию рыночного хозяйства, сквозь призму народного фольклора составили 55,7 %, а ценности, препятствующие этому процессу, - 44,3 %.

Основываясь на эмпирических исследованиях российской экономи­ческой ментальности Г. Хофстеда, А. Наумова, проекта GLOBE, Ю. В. Латова, Н. В. Латовой, составим таблицу российских ценностных по­казателей для определения предрасположенности к той или иной рыноч­ной модели.

Таблица 1

Основываясь на полученных данных, можно сделать вывод, что Рос­сия далека от ментальности Европы и Северной Америки. Индекс лично­стной индивидуальности невысок, а индекс избегания неопределенности, наоборот, превышает даже самый высокий порядок. И, наконец, у нас дос­таточно значителен индекс дистанции власти, что говорит о потребности в зависимости от государства, признании иерархии как образа жизни и при­знании неравенства нормой. В целом, можно сделать вывод, что россий­ская ментальность и не восточная, и не западная. У нас своя история, свои особенности, традиции и обычаи, что сказывалось на развитии предпри­нимательства. И, хотя, на протяжении многих веков, начиная с преобразо­ваний Петра I, Россия заимствовала зарубежный опыт, это вовсе не озна­чало его слепого копирования. Институт предпринимательства существует в России с IX века и поэтому нельзя сказать, что мы не имеем соответст­вующего опыта. Например, ремесленничество, характерное более для За­пада, в России так и не прижилось, а вот кустарная промышленность су­ществовала и в годы Советской власти.

Еще один вывод, который можно сделать вследствие высокой сте­пени зависимости от государства, - Россия должна делать упор именно на государственную политику развития и поддержки малого предпринима­тельства с соответствующей иерархичностью и распределением полномо­чий.

Существует множество определений малого бизнеса. Почти в каж­дой стране мира свой индивидуальный подход. Чтобы полностью и все­сторонне дать определение субъекту экономики, необходимо отразить его количественную и качественную определенность.

Определенность выясняется в процессе отождествления и различе­ния предметов познания, что и составляет сравнение. Сравнение может быть качественным или количественным. Качество в методологическом плане есть определенность предмета познания, устанавливаемая в отноше­ниях тождества и различия с другими предметами, при целостном рас­смотрении признаков. Категория «качество-количество» получает соответ­ствующее уточнение, ограничение. Различение качества и количества есть один из видов познания.

Как ни велико значение качественного метода, «чисто» качествен­ный подход односторонен. Более результативным познание оказывается тогда, когда вслед за качественным подходом применяют категорию «ко­личество» и соответствующий метод. Количество в методологическом плане есть определенность однокачественных предметов, устанавливаемая при рассмотрении признаков со стороны интенсивности или степени их проявленности.

Наиболее эффективно совместное применение качественных и коли­чественных приемов исследования. Это определяется тем, что стороны предмета познания, обозначаемые словами «качество» и «количество», едины, неразрывны, имеют относительную границу, взаимопереходят друг в друга в развитии. Категории «качество» и «количество» по своему значе­нию предполагают в конкретном применении единый предмет.

Одной из фундаментальных форм познания является сравнение. Сравнения лежат в основе метода познания качества и количества. Без сравнений одного предмета с другими невозможно различение качества и количества. Единый метод, в основе которого лежит абстракция «качество- количество», в другом порядке распадается на операции отождествления и различения. Установление общих и различающих признаков предметов и есть сравнение.

Целесообразно использовать метод сравнения по отношению к ма­лому и крупному бизнесу.

Таким образом, на наш взгляд, можно дать следующее определение малого бизнеса. Малое предпринимательство - это субъект рыночной экономики, социально-экономический институт, которому присуща спе­цифика национальных традиций и норм поведения, психологического укла­да индивидуумов, осуществляющих предпринимательскую деятельность, повышенная степень риска, инновационности, инициативности. Оно ха­рактеризуется более низкой степенью самостоятельности и базируется на многоуровневой государственной (приобретающей форму концепций, программ, законодательных и нормативных актов) и негосударственной поддержке. Менеджмент в малом бизнесе предрасположен к образованию неформальных отношений, структур, связей. Кроме того, малое предпри­нимательство отличается спецификой маркетинга, инновационных и про­изводственных процессов, обладает ограничением количества занятых че­ловек, валовой выручки или прибыли, стоимости основных фондов и раз­мера уставного капитала.

В соответствии с действующим Федеральным законом Российской Федерации от 14 июня 1995 года № 88-ФЗ «О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации» малый бизнес функционирует в следующих институциональных рамках:

1) структура уставного капитала малого предприятия: а) доля уча­стия Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, общественных и религиозных организаций, благотворительных и иных фондов не превышает 25 %; б) доля участия одного или нескольких юридических лиц, не являющихся субъектами мало­го предпринимательства, не превышает 25 %;

2) максимальная среднесписочная численность работников малого предприятия, включая работающих по гражданско-правовым договорам, совместительству, в филиалах и других подразделе­ниях предприятия по отраслям:

- в промышленности, транспорте и строительстве -

100 человек,

- в сельском хозяйстве и научно-технической сфере -

60 человек,

- в оптовой торговле - 50 человек,

- в розничной торговле и общественном питании - 30 че­ловек,

- в других отраслях и видах деятельности - 50 человек.

Существование малого предпринимательства как института рыноч­ной экономики представлено в Российской Федерации наличием феде­ральных и региональных законодательных и нормативных актов, программ его развития и поддержки.