На 1 000 ф. ст., которые в…
ст. покупает средства производства стоимостью в 1 000 I v . Таким образом к капиталистам подразделения I притекает обратно их переменный капитал в денежной форме, и на следующий год они могут купить на него рабочую силу такой же стоимости, т. е. могут возместить in natura переменную часть своего производительного капитала. – Далее, подразделение II на авансированные 400 ф. ст. покупает средства производства Im, а Iт на те же самые 400 ф. ст. покупает предметы потребления IIс. Те 400 ф. ст. т которые подразделение II авансировало для обращения, возвратились таким образом к капиталистам этого подразделения, но возвратились только как эквивалент за проданный товар. Подразделение I на авансированные 400 ф. ст. покупает предметы потребления; подразделение II покупает у подразделения I средства производства на 400 ф. ст., благодаря чему эти 400 ф. ст. возвращаются к капиталистам подразделения I. Значит, счет до сих пор таков:
Подразделение I бросает в обращение 1 000v,+ 800m в форме товаров; далее, оно бросает в обращение в форме денег:
1 000 ф. ст. на заработную плату и 400 ф. ст. для обмена с подразделением II. По окончании обмена подразделение I имеет:
1 000v деньгами, 800m, превращенные в 800 IIс (предметы потребления), и 400 ф. ст. деньгами.
Подразделение II бросает в обращение 1 800с в форме товаров (предметы потребления) и 400 ф. ст. в форме денег; по окончании обмена оно имеет: 1 800 в товарах подразделения I (средства производства) и 400 ф. ст. деньгами.
Теперь у нас на стороне подразделения I остается еще 200m (в средствах производства), на стороне подразделения II – 200с (d) (в предметах потребления).
Согласно предположению, подразделение I на 200 ф. ст. покупает предметы потребления с (d) общей стоимостью в 200; но подразделение II удерживает эти 200 ф. ст., так как 200с (d) представляют износ основного капитала, следовательно, они не подлежат непосредственному превращению в средства производства. Итак, 200 Im не могут быть проданы; 1/5 прибавочной стоимости подразделения I, подлежащая возмещению, не может быть реализована, не может превратиться из своей натуральной формы средств производства в натуральную форму предметов потребления.
Это не только противоречит предположению о простом воспроизводстве; это само по себе не является гипотезой для объяснения того, каким образом происходит превращение в деньги 200с (d). Напротив, это значит, что такое превращение вообще необъяснимо. Так как нельзя доказать, каким образом 200с (d) могут превратиться в деньги, то предполагается, что подразделение I из любезности превращает их в деньги, а именно потому, что оно не в состоянии превратить в деньги свой собственный остаток в 200m. Видеть в этом нормальную операцию механизма обмена – это равносильно предположению, что 200 ф. ст. ежегодно падают с неба, чтобы регулярно превращать 200с (d) в деньги.
Однако нелепость подобной гипотезы так прямо не бросается в глаза, когда Iт не выступает в своей первоначальной форме существования, а именно не выступает в качестве составной части стоимости средств производства, т. е. в качестве составной части стоимости товаров, которые их капиталистические производители должны посредством продажи реализовать в деньгах, а вместо этого оказывается в руках тех, с кем капиталисты делят прибавочную стоимость, например, в качестве земельной ренты она оказывается в руках земельных собственников или в качестве процента – в руках кредиторов, ссудивших деньги. Но если та часть заключающейся в товарах прибавочной стоимости, которую промышленный капиталист должен отдать как земельную ренту или как процент другим совладельцам прибавочной стоимости, если эта часть прибавочной стоимости в течение длительного времени не может быть реализована посредством продажи самих товаров, то это означает, что наступил конец и для уплаты ренты или процента, и потому ни земельные собственники, ни получатели процента не смогут посредством расходования ренты и процента служить в качестве dei ex machina для того, чтобы по их усмотрению превращать в деньги определенные части годового воспроизводства. Так же обстоит дело с расходами всех так называемых непроизводительных работников – государственных чиновников, врачей, адвокатов и т. Д ., и вообще всех тех, кто в облике «большой публики» оказывает политико экономам ту «услугу», что объясняет необъясненное ими.
Так же мало помогает делу, когда, вместо прямого обмена между I и II – между этими двумя крупными подразделениями самих капиталистических производителей, – привлекают в качестве посредника купца и при помощи его «денег» обходят все затруднения. Например, в данном случае 200 Iт в конце концов должны быть окончательно сбыты промышленным капиталистам подразделения II. Пусть они пройдут через руки ряда купцов, – и все же последний из них окажется, согласно гипотезе, в таком же положении по отношению к капиталистам подразделения II, в каком сначала находились капиталистические производители подразделения I, т. е. купцы не могут продать 200 Iт капиталистам подразделения II, и затраченная ими сумма на покупку 200Iт не может возобновить тот же самый процесс для подразделения I.
Отсюда видно, что если даже отвлечься от нашей настоящей цели, совершенно необходимо рассматривать процесс воспроизводства в его основной форме, в которой устранены все затемняющие дело побочные обстоятельства, как необходимо это и для того, чтобы разделаться с фальшивыми увертками, которые создают видимость «научного» объяснения, делая с самого начале предметом анализа общественный процесс воспроизводства в его запутанной конкретной форме.
Итак, закон, согласно которому деньги, авансированные капиталистическим производителем для обращения, при нормальном ходе воспроизводства (в неизменном ли, в расширенном ли масштабе) должны возвращаться к своему исходному пункту (причем безразлично, принадлежат ли деньги самим капиталистическим производителям или взяты ими взаймы), – этот закон раз навсегда исключает ту гипотезу, что 200 IIc(d) превращаются в деньги посредством тех денег, которые авансировало подразделение I.
2) возмещение основного капитала IN NATURA
