ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ

Этапы феодализации в России (XI—XVIII вв.). "Русская Правда", "Соборное Упожение&quot

Феодализация русской земли была подготовлена пред­шествующим социально-экономическим развитием восточ­нославянских племен. До образования государства они жили родовым строем, который формировался повсеместно на этапе перехода от палеолита к неолиту. Род представлял коллектив кровных родственников (отсюда: родные, Роди­на), объединенный общими хозяйственными интересами и коллективной собственностью на средства, орудия произ­водства, угодья, жилища. Семья образовалась в период рас­пада родовой общины и зарождения частной собственности.

В южной лесостепной зоне проживания восточносла­вянских племен еще в V—VI вв. родовая община трансфор­мировалась в соседскую (территориальную, позднее крес­тьянскую), которая получила название "вервь" — от "ве­ревка", которой проводился обмер общинных земель. В се­верных лесных районах (Старая Ладога, Новгород и др.) в VII—VIII вв. образовалась территориальная община "мир". Первое время, до IX в., земля находилась в собственности общины, но, в отличие от прежних времен, делилась на участки, которые передавались во временное пользование отдельным семьям. Но постепенно переделы пахотной зем­ли прекращались, и участки переходили в собственность отдельных семей.

Уже в рамках соседской (сельской, территориальной) общины выделялась родоплеменная знать. Это была более высокая степень социального расслоения общины, процесс начинался с появления "старейшины" рода и жрецов —- волхвов.

К моменту образования государства большинство насе­ления окружавших Киев племен состояло из смердов — свободных крестьян-общинников. Земельные участки общины находились в их условном владении или частной собствен­ности. В общей (коллективной) собственности общин оста­вались луга, выгоны, леса, водные угодья, которые ис­пользовались сообща. Хозяйство смерда-общинника пред­ставляло из себя небольшое жилище, часто типа землян­ки, что свидетельствовало о низком уровне материальной жизни и отсутствии традиций в жилищном строительстве. К жилищу примыкала клеть для содержания скота: лоша­ди, коровы, двух-трех овец, кур. Чаще в хозяйстве име­лась лишь одна лошадь, использовалась соха (соха — "су - коватка") или рало (деревянный плуг) для вспашки земли. Урожаи, как и повсюду в те времена в Европе, были низ­кие, хорошо, если "сам — два" (собрать вдвое больше, чем посеять).

Чтобы обеспечить семью, смерды охотились на лося, оленя, зубра, тура, кабана, медведя, зайцев. В результате получали не только мясо, но и шкуры для выделки и ис­пользования в домашнем хозяйстве. С образованием в IX в. государства и освоением торгового пути по Днепру на вне­шний рынок, хотя бы в виде "мены" на другой товар, пред­лагали меха: куниц, выдр, бобров, соболей, лисиц, белок. Орудиями охоты служили: луки со стрелами, различные ловушки и сети, которые использовали не только для лов­ли птиц, но и мелких зверей. Птицу ловили даже во время перелета с помощью "перевесов" — больших сетей, кото­рые натягивались высоко над землей.

В экономике сельского хозяйства, в семьях смердов, большую роль в VIII—IX вв. продолжала играть рыбная ловля. Археологи во время раскопок постоянно встречают крючки, остроги, грузила, поплавки от сетей и костные ос­танки когда-то выловленных щук, сомов, лещей, осетров. Все они в изобилии водились в реках Руси. Ловили рыбу неводом, бреднем, на крючок, били острогой. Устраивали своеобразные сооружения для рыбной ловли в виде "зако­лов" или "ёз" (что-то вроде перегородок в определенных местах реки). Продолжало существовать лесное бортниче­ство, ведь само население специально пчел почти не раз­водило.

По мнению исследователей аграрной истории Древней Руси Б. Д. Грекова и П. Н. Третьякова, такие черты разви­тия сельскохозяйственного производства, т. е. дополнение земледельческих и скотоводческих занятий охотой и рыбо­ловством (сочетание производящего и присваивающего типа хозяйств), было характерно для хозяйственной жизни ру­сичей вплоть до начала татаро-монгольского нашествия. Еще далеко было до утверждения сельского хозяйства в виде ведущей отрасли и становления в стране аграрного общества. Но черты феодализации, первые ее признаки стали проявляться с IX в., т. е. с началом становления госу­дарства.

Первым этапом феодализации можно считать IX—X вв., когда происходил процесс "окняжения", т. е. захвата окру­жением князя, его дружинниками общинных земель вмес­те с хозяйствами смердов-общинников или изгнании их с занимаемого места. Подвергались захвату и свободные зем­ли. Таким образом:

♦ образовался домен, т. е. княжеские земельные владе­ния, которые в будущем приобрели статус государствен­ных земель;

♦ одновременно распространялась власть Великого кня­зя из Киева не только на окрестные общинные земли, но и в целом на бывшие в недавнем прошлом племенные терри­тории древлян, дреговичей и других племен;

♦ расширялась территория Древнерусского государства.

Домен Великого князя, как и в Западной Европе, пре­вращался в наследственное владение великокняжеского дома. Наследование земель происходило по так называе­мому "лествичному" праву, представлявшему своеобраз­ную смесь горизонтального и вертикального типов насле­дования. Точнее его можно назвать "зигзагообразным": на­следство переходило старшему сыну, от него к следующе­му сыну, а с прерыванием по каким-то причинам "цепоч­ки" —> к старшему племяннику, в случае следующего "зиг­зага" —> к дяде, т. е. брату умершего Великого князя. Такая форма наследования сохранялась до появления завещания Всеволода Большое Гнездо в начале XIII в., а окончатель­но вертикальная форма наследования (от отца к сыну) зак­репилась в конце XIV в. согласно завещанию Дмитрия Дон­ского, победителя на поле Куликовом.

Начиная с IX в., на первом этапе феодализации Руси, проходил процесс и "обояривания" земель. Он заключался не только в захвате, одновременно с князем, общинных земель и расширения частнособственнического землевла­дения, боярской вотчины. Само слово "вотчина" имеет бо­лее глубокие корни. Оно является производным от "отчи­ны" (отец —» отчина —» отчизна), т. е. обозначало собствен­ность отдельных семей еще в родовой общине, выделение этой земельной собственности из общины, перерастание ее в территориальную. Затем проходило расширение владе­ний "отчинников" — вотчинников за счет: захвата земель "верви" или "мира"; прикупа (покупки) отдельных участ­ков земли; присоединения части территорий соседних пле­мен во время военных походов в составе великокняжеско­го войска. Наблюдалось дарение земель, особенно владель­цам вотчин, относящихся к сословию священнослужителей. Происходила передача вплоть до XIV в. великими князья­ми земель в условное владение боярам и параллельно — дворянам.

Но в целом в первые века существования Русского го­сударства боярское крупное землевладение напоминало аллод во Франкском государстве VI—VII вв. н. э. В отличие от французов у нас ни в XII в., ни позднее не стал всеоб­щим, характерным для классической европейской модели феодализации принцип "нет земли без сеньора". В ареале расширения границ Российского государства (Сибирь, Даль­ний Восток) вплоть до конца XIX в. оставались так называ­емые "ничейные земли". Их в самом конце существования Российской империи на грани XIX—XX вв. можно было присоединить, но не к боярско-дворянскому землевладе­нию (бояр с XVIII в. уже не было), а включить незанятые земли в государственный земельный фонд.

Итак, вотчина превратилась в наследственную, част­ную земельную собственность княжеско-боярского сосло­вия Руси. Нужно при этом иметь в виду, что кроме вели­кокняжеских владений сформировались, особенно в пери­од политической неразберихи XII—XIII вв., земельная соб­ственность удельных князей.

Формирование боярского сословия крупных земельных собственников неразрывно связано с генезисом великокня­жеской дружины. Наиболее распространенным является мнение о существовании в Древней Руси "старшей" и "млад­шей" дружины. Но, по свидетельству С. М. Соловьева, кня­жеская дружина делилась на три части: "старшая" дружи­на в лице бояр; "младшая" дружина-молодь ("гриди"), мо­лодые ("гридьба"); в состав общей дружины входила и об­слуга (прислуга) князя — "отроки", "детские" и "пасынки". В более северных районах Руси именно из этой третьей группы дружинников начал формироваться "двор" (княжес­кий) и "дворяне" при этом "дворе". Понятие это не равно­ценно "дворне", куда входили бывшие рабы, чаще из ино­племенников, прочие зависимые люди из бедных, которые выполняли разнообразную "черную" работу. А сословие дво­рян с наделением им в условное владение земель с "сидя­щими" на ней людьми формировалось именно из дружин­ников. Они занимали в свободное от военных занятий время или с учетом возраста и опыта административные должно­сти, но не такие высокие, как бояре или "младшие" дру­жинники.

Рост земельной собственности православной церкви про­ходил в это время: за счет пожалований князей, бояр, дру­жинников и даже наиболее состоятельных крестьян; по­жалований от тех же лиц на "помин души". Активизиро­вался этот процесс в XI—XII вв. в период экономического расцвета Древнерусского государства.

Боярские хоромы выглядели скромнее княжеских, но те и другие, а также большинство церквей в X—XI вв. и монастырских комплексов строились из дерева. Вотчина мог­ла включать в себя несколько сел. Центром ее был двор с господскими хоромами и разнообразными хозяйственными постройками: конюшни, хлевы, амбары. Там же находились избы для челяди. В условиях стойлового содержания ско­та, в конюшнях и хлевах содержали лошадей, крупный и мелкий продуктивный скот, домашнюю птицу. Во дворе в особых помещениях находились охотничьи собаки и ловчие птицы. Ко двору примыкали пашенные и луговые угодья, леса. Во главе хозяйства стоял огнищанин, неоднократно упоминаемый в "Русской Правде" (от слова "огнище" — хо­зяйство). Ему подчинялись приказчики и сельские старо­сты. Приказчиками иногда называют тиунов, но в докумен­тах о них пишут и как об управляющих или сборщиках податей (дани).

Княжеские хоромы назывались уже часто градами в силу сильной укрепленности. Если за период IX—X вв. в более поздних документах есть лишь указания на суще­ствование вотчин, то в "Русской Правде" они характеризу­ются достаточно полно. Сыновья Ярослава Мудрого — Изяс - лав, Святослав и Всеволод — были вместе со своими боя­рами заинтересованы в защите интересов крупных земель­ных собственников, в охране их имущества. К примеру, за нарушения боярской пашни, ограниченной межами, пола­гался высокий штраф в 12 гривен.

Вторым этапом феодализации на Руси с точки зрения создания крупной земельной собственности можно назвать XI-XII вв. Это было началом формирования дворянского условного землевладения — жалование деревень или про­сто участков земли из княжеских, часто вновь присоеди­ненных территорий за службу дружинникам. Известно, что поместья, в отличие от вотчин, были меньших размеров, имели условный характер владения. На начальном этапе существования государства земля представителям третьей части великокняжеской дружины ("пасынкам") раздавалась чаще с целью сбора дани с подвластных территорий. С те­чением времени больше внимания обращалось на занятия местного населения сельским хозяйством. Но до татаро - монгольского нашествия статус "дворян" и "поместья" не определился. Великие князья могли за службу выделить членам старшей дружины в условное владение вотчины, а не поместья.

Третий этап феодализации совпал со временем тата­ро-монгольского ига — с конца 1230-х гг. до середины 1400-х гг. В первые 100—150 лет русичам было не до фео­дализации. Татары бы ее и не разрешили, так как это при­водило к необходимости в проведении новой переписи на­селения и ослабляло власть Орды из-за появления сильной дворянской оппозиции.

Именно в XIII—XIV вв. страны Западной Европы ушли далеко вперед в социально-экономическом развитии. Там появились тенденции к раскрепощению крестьян. А на Руси дворянство еще не оформилось как ведущий социальный слой, нужно было разобраться с понятиями "крепостной крестьянин", "барщина", "оброк" и т. д.

В XV — начале XVI в. Русское государство стреми­тельно превращается в полноценное аграрное общество.

С середины XV в. и наступает интереснейший четвер­тый этап формирования крупной земельной собственнос­ти. Повсеместно, особенно после 1480 г., происходит пожа­лование дворянам земель в условное владение. Основу для территориального расширения заложил еще Даниил Мос­ковский — сын Александра Невского — во время княже­ния в удельном Московском княжестве во второй половине XIII в. Наибольшего расцвета Московское княжество дос­тигает при его сыне Иване Даниловиче (Калите), который присоединяет разными способами много новых земель к Мос­ковскому княжеству, закладывает в XIV в. основу для фор­мирования в следующем столетии единого Русского госу­дарства.

Мировая история свидетельствует, что дворянство повсеместно в Европе было опорой централизованных го­сударств с абсолютистской формой правления. Для форми­рования этого сословия велись войны, территориальные переделы и т. д., ведь дворян нужно было обеспечить зем­лей, "поместить" на вновь присоединенные или еще сво­бодные в стране земли. Русское государство, хотя и с за­позданием, но не явилось исключением. Именно с конца XV—XVI вв. окончательно сформировалось два типа круп­ной земельной собственности: боярское вотчинное част­ное, передаваемое по наследству, и дворянское поместное условное, получаемое за службу (его аналогом в Западной Европе был "бенефиций"). Поместье иногда превращалось в наследственное владение.

Пятый этап явился завершающим. В XVII—XVIII вв. произошла консолидация сословия дворянства. Важную роль сыграли "Соборное Уложение" царя Алексея Михайловича 1649 г. и указ "О единонаследии" Петра I от 1714 г. Если в 1649 г. в законодательном порядке наблюдалось сближение вотчины и поместья по форме владения, то указом Пет­ра I то и другое признавалось частной собственностью с правом купли-продажи и передачи по наследству.

На Руси, как и в странах Восточной Европы, процесс феодализации затянулся. Россия в силу исторических об­стоятельств стала страной "второго эшелона" формирова­ния феодально-крепостнических отношений, попав затем во "второй эшелон" становления рыночной экономики.

Становление феодализма было невозможно без превра­щения свободных крестьян в зависимых от крупных зем­левладельцев работников.

Свободных общинников-смердов с 1391 г. стали назы­вать крестьянами. Название это было синонимом слову "христиане" — так называли себя русичи в противовес "не­христям" — язычникам из Орды. Впервые термин "кресть­яне" употребил митрополит Киприян в жалованной грамо­те Константиновскому монастырю.

Первый этап закрепощения крестьян проходил в XI— XIII вв., это было время появления первых на Руси сводов законов при Ярославе Мудром (1019—1054 гг.) под названи­ем "Русская Правда". Документы ее свидетельствуют о на­личии нескольких социальных групп среди населения: смер­дов, холопов, рядовичей, закупов и т. д. Жизнь смерда оце­нивалась в 5 гривен, так же как жизнь холопа и рядовича; штраф (вира) за убийство свободного "мужа" был выше в 8 раз, за знатного человека — в 16 раз.

Холопы (позднее — дворовые) были подневольными людьми, работавшими на своих господ вплоть до отмены крепостничества. Как правило, они не имели своего хозяй­ства и семьи, по положению напоминали рабов, особенно в первые века становления государственности.

Рядовичи попадали в экономическую кабалу к земле­владельцу, заключив особый договор — "ряд".

В одной из статей "Русской Правды" говорится о заку­пах, которых считают разновидностью рядовичей. Термин "закуп" (взять "купу" от хозяина в виде бороны, сохи) впер­вые встречается в начале XII в., но в целом они существо­вали значительно раньше, возможно, с X в. Закупниче - ство явилось этапом на пути закрепощения крестьянства. Любому рядовичу, в том чусле закупу, так много усилий приходилось прилагать для раскорчевки леса и превраще­ния делянки в пашню, обработку ее и т. д., что он почти никогда не уходил через год от хозяина, даже выплатив долг. Тянущееся годами и десятилетиями закупничество приводило постепенно к полному закабалению землевла­дельцем крестьянина и его семьи.

Были еще "наймиты", их положение источниками не уточняется. По-видимому, они были прообразом появивших­ся много позже батраков.

Второй этап закрепощения крестьян по времени со­впадает с татаро-монгольским нашествием. Как уже отме­чалось, в XIII—XIV вв. процесс феодализации не проходил активно, за исключением каких-то отдельных случаев, в том числе закрепощения крестьян на Руси.

Третий этап на пути становления крепостнических от­ношений приходится на XV—XVI вв. Русь полностью осво­бождается от влияния Орды, начинается заметный эконо­мический подъем. Правовой статус крестьянина был опре­делен общегосударственными документами: Судебниками 1497 и 1550 гг., другими официальными актами.

Судебник 1497 г. царя Ивана III зафиксировал время перехода крестьян к другому землевладельцу: за неделю до и в течение недели после одного из православных праздни­ков — Юрьева дня 26 ноября (по старому стилю). Нововве­дением была необходимость уплаты "пожилого" налога для всех разрядов крестьян. Прежде чем покинуть насиженное место, крестьянин должен был рассчитаться с казной и соб­ственником земли по установленным ранее выплатам. Юри­дическое право перехода крестьян от одного к другому зем­левладельцу в Юрьев день было подтверждено Судебни­ком 1550 г., вышедшим во времена Ивана IV.

С хозяйственным освоением новых земель государство проявляло все большую заинтересованность в полном зак­репощении крестьян — основных кормильцев страны. Ко­лонизация продолжалась в восточных районах, все более утверждался экстенсивный метод хозяйствования. На Руси не было традиций аренды земли, и не воплощались в жизнь идеи частной собственности на землю для работающих на ней. Для закрепления крестьян за обрабатываемыми ими земельными участками с 1581 г. вводятся "заповедные года". в которые запрещается свободный переход земледельцев в Юрьев день. Это правило касалось населения всего Рус­ского централизованного государства. Уже годы с 1581 по 1586 были объявлены "заповедными". В некоторых регио­нах страны и 1590, 1592, 1594, 1595 гг. тоже были "заповед­ными".

Ограничение прав крестьян в выборе места прожива­ния и хозяйствования дополнилось известным правитель­ственным указом от 24 ноября 1597 г. По нему объявлялись "урочные" годы для "сыска" бежавших от хозяина кресть­ян, не уплативших предварительно всех долгов и податей Для беглых устанавливалась пятилетняя давность исков, і если землевладельцы успели подать челобитные о сыскс крестьян, сбежавших за пять лет до 1597 г., то государ­ственная власть обязывалась помочь им в возврате кресть­ян и их семей.

Представители государственных структур при этом за­ботились не только о подъеме сельского хозяйства, эко­номическом укреплении боярских вотчин и дворянских по­местий, их беспокоила нарастающая социальная нестабиль­ность в стране. Бегство крестьян от господ было формой пассивного сопротивления гнету бояр и помещиков, уси­лению экономического и юридического давления с их сто­роны.

У беглых было два пути: в ближайший город, в поис­ках пропитания путем случайных заработков; побег на ок­раины Русского государства и превращение в "казаков" (с тюркского — вольный, свободный). В период Северо-Вос­точной и даже Московской Руси окраинами считались Ря­занские земли, там сооружались широкие засечные поло­сы для предохранения от внезапных набегов степняков. Имен­но о казаках на Рязанщине как особой социальной группе населения С. М. Соловьев впервые упомянул применитель­но к середине XV в. А с конца XVI — в XVII в. большие массы казаков скапливаются на Дону и Днепре (Запорожс­кая Сечь), в XVIII в. широко известным станет Оренбургс­кое казачество и т. д. С освоением Сибири последним сфор­мируется Забайкальское казачество.

Четвертый этап закрепощения крестьян охватыва­ет XVII—XVIII вв. При Алексее Михайловиче Романове в 1649 г. "Соборным Уложением" навсегда запрещался пере­ход крестьян от одного хозяина к другому, даже в Юрьев день, 26 ноября. В главе XII под названием "Суд о крестья­нах", в статьях 2, 3, 22, предусматривали сыск беглых кре­стьян уже без установления особых "урочных" лет. Кресть­ян закрепляли за землевладельцами, если они ранее были записаны за ними в "писцовых" или иных книгах.

Петр I в период своей реформаторской деятельности с 1698 по 1725 г. большое внимание уделил социально-эконо­мическим отношениям в деревне. В разряд крепостных по­пали новые группы крестьян: однодворцы, бобыли, ясач­ные люди северных районов страны и т. д. Вплоть до конца XVIII в. в правление Екатерины II шел процесс распрост­ранения крепостничества в присоединенные районы, в том числе Таврии.

Сельское хозяйство продолжало развиваться и в ус­ловиях постепенного закрепощения крестьян. Некоторое усовершенствование техники земледелия привело к сокра­щению ареала использования подсечно-огневой и перелож­ной систем земледелия. Они сохранялись более длительное время в северных, лесистых и частично заболоченных рай­онах. В "ополье", то есть на открытых местностях Русской равнины, особенно на черноземных землях, стали перехо­дить к пашенному, двух-, трехпольному севообороту. Так зародилась и сохранилась вплоть до XX в. практика пооче­редного превращения одного из полей в "чистый", или "чер­ный", пар. Земля, "отдохнув" год, давала больший урожай и без применения удобрений.

Производительность труда в сельском хозяйстве зна­чительно возросла с применением тягловой силы: волов, лошадей, быков. Но хозяйства смердов-общинников редко имели лошадь, на Руси в первые века существования госу­дарства их еще не разводили.

Свободному смерду-общиннику все труднее станови­лось выжить в борьбе за существование. Отсутствие не только лошадей, но иногда и вообще тяглового скота, приводило смерда к боярину, с которым он заключал "ряд" или брал купу. Так "конский" вопрос и решение его с по­мощью боярина-землевладельца, а позднее помещика из числа служивых дворян содействовал закрепощению кре­стьян на Руси.

Если сравнивать структуру использования сельскохо­зяйственных орудий, набор высеваемых и высаживаемых агрокультур с западноевропейскими странами этого вре­мени, то мы не увидим особых различий. Они наблюдались лишь в странах с иными природно-климатическими услови­ями. С IX по XV—XVI вв. на Руси высевали: рожь (в север­ных районах), яровую и озимую пшеницу ближе к югу; повсеместно овес и ячмень, просо и чечевицу, горох, вику, бобы. В северных и северо-западных районах вплоть до кон­ца XX в. высевали лен, коноплю (издавна из нее "давили" конопляное масло или использовали как волокно). Из ого­родных растений широко распространены были, особенно вблизи городов: лук и чеснок, капуста, огурцы, свекла, мак и хмель. В домохозяйствах смердов, закупов и т. д. еще не занимались садоводством, однако в великокняжеских и боярских усадьбах выращивали яблони, груши, вишни.

Кроме сохи и рало (деревянный плуг) все чаще приме­няли железный плуг. Главным сдерживающим фактором для развития сельского хозяйства, особенно земледелия, была сравнительно небольшая в те времена территория госу­дарства. Территория Древней (Киевской) Руси составляла в XIII в. 1,1 млн кв. км, а численность населения — 4,5 млн человек. Вплоть до начала XVI в., т. е. до присоединения Поволжья и первых походов на Урал и в Зауралье, несов­местимыми были понятия: "Россия" и "бескрайность про­сторов и многолюдность населения". При Великом князе Василии Васильевиче Темном (XV в.) подвластная ему тер­ритория Московской Руси была скромных размеров. Запад­ная и южная границы отстояли от Москвы не более чем на 200 км, немного дальше находились северные рубежи, лишь к востоку и юго-востоку открывался простор для мирной колонизации земель.

Экономический потенциал дворов земледельцев опре­делялся величиной крестьянского семейного надела и де­мографическим составом семьи.

80—100 лет — между 1450—1480 гг. и 1550-е гг. — счи­таются "золотым веком" российской пашни. Были проведе­ны наиболее масштабные вырубки лесов (в том числе вок­руг Москвы) и распашки земель. Соответственно выросли сборы зерновых и иных культур. В XV в. из нагайских сте­пей стали пригонять на Русь тысячные табуны лошадей и первых высокопородных овец. Но по-прежнему мелким ос­тавался крупный рогатый скот: коровы XV—XVI вв., по данным археологов, были мельче самой малорослой мещер­ской породы XIX в.!

Средний крестьянский надел в Новгородских землях достигал от 7 до 17 десятин с трехпольным севооборотом, а в светских и церковных вотчинах и дворцовых владени­ях — до 20 десятин. Это было почти вдвое больше средних размеров крестьянского двора XIX—XX вв. Такая картина объяснялась еще малой населенностью земли Русской. Кро­ме пахотной имелась в хозяйствах крестьян еще и приуса­дебная земля, в том числе огороды: капустники и репища. Неплохими были и сенокосные угодья, поскольку соотно­шение пашни и покосов достигало 5:1.

По Новгородчине есть сведения о составе семей: на один двор приходилось (в среднем) 1,3—1,6 женатых муж­чин. Это свидетельствует о неразделенных семьях 3-возра - стного состава. Но все же чаще встречалась сравнительно небольшая семья в 5—9 человек, включая детей.

Местом проживания крестьян было: дворище —» почи­нок —» слобода —» деревня —» сельцо —» село.

При выделении семьи из общины появлялось "двори­ще" или "печище" (дом с печью). Если одна-две семьи рас­чищали лесную чащобу для устройства жилья и занятий "земледелием", появлялся "починок" (от слова "почать", т. е. начать). Но если земледельцы переходили в другое ме­сто, прежнее превращалось в "пустошь". Несколько се­мей, чаще до пяти, составляли "слободу" и имели в пер­вые годы льготы (слободу) от поборов (налогов). Более круп­ные поселения — от восьми семей — назывались уже "де­ревней" (от слова "дерть" — разодрать до дерна, распахать землю для пашни). В дальнейшем деревни перерастали до "сельца". Внизу этой своеобразной пирамиды находилось "село". Село как минимум начитывало несколько десятков дворов, чаще 30—40. Но были и очень большие села — около 150 дворов.

Характеристика поселений, история их образования помогают лучше понять, насколько широко было распрос­транено на Руси земледелие, с какими трудностями прихо­дилось сталкиваться при обработке пашни.

"Великая расчистка" лесов в XV—XVI вв. не только, расширила хозяйственный оборот земель и привела к подъе­му в целом сельского хозяйства, но и создала условия для количественного роста дворянских поместий; благоприят­ствовала появлению новых городов. И избыток сельхозпро­дуктов и развитие ремесла оживили торговлю, постепенно начали складываться условия для формирования внутрен­него рынка, активизации товарно-денежных, рыночных отношений. Общий экономический подъем помог залечить раны, нанесенные Ордой.

История образования феодальных абсолютистских мо­нархий в Европе показывает, что к централизации шли через политический сепаратизм и разъединение. Иначе не смогла бы сформироваться крупная земельная собственность. В борьбе за нее, за новые земли и личное обогащение удельных князей (на Руси), графов, баронов и т. д. (во Фран­ции) повсеместно наблюдалась децентрализация. На Руси процесс социально-политической раздробленности начал­ся с XII в., с завещания Владимира Мономаха, который впервые разделил Древнюю Русь на удельные княжества между своими сыновьями. Век этот был знаменательным и появлением второй столицы Руси — Владимира-на-Клязь - ме. Водораздел между Окой и Волгой начал заселяться ру­сичами. И хотя Андрей Боголюбский официально объявил Владимир столицей Руси, Великий стол еще неоднократ­но перемещался из Киева во Владимир и обратно. Стихий­ная миграция русских людей на северо-восток помогла со­хранить государственность после падения в 1240 г. Киева Северо-Восточная или Владимиро-Суздальская Русь про­должила историю будущей России. Сохранен был генофоно народа, самобытная культура, национальная идея. С подъе­мом Москвы, основанной тоже в XII в., страна стала назы­ваться Московская Русь.

Раздробленность — непременный признак феодализа­ции страны, объективный процесс. Трагедия Руси состояла в том, что как раз в этот период, в 1230-е гг., на нее обру­шилась Орда. И удельные князья не смогли объединиться, чтобы противостоять ордынцам.

Русь, не ассимилированная Ордой, сохранившая поли­тическую структуру отдельных княжеств во главе с нацио­нальными предводителями — князьями, должна была рано или поздно создать централизованное государство (что и произошло в XVI в.). Тем более что линия династии Рюри­ковичей не была прервана ордынцами.

И, наконец, четвертым признаком феодализма явля­ется наличие вассалитета, иерархической лестницы сопод­чинения между земельными собственниками. Этот признак менее отчетливо, чем другие, проявился на Руси не толь­ко в домонгольский период, но и после. Ордынское иго и в этом негативно повлияло на социально-экономическую ис­торию страны.

Лишь в XVIII в. предстает перед нами полная иерархи­ческая лестница в лице дворян, графов, князей. Бароны в России появятся в более широком масштабе с присоедине­нием в начале XIX в. Прибалтики. На несколько веков стра­на отстала в процессе феодализации от Западной Европы. Позднейшее закрепощение крестьянства привело к тому, что Россия самой последней из стран Европы провела аг­рарную реформу и стала на путь активного развития ры­ночной экономики.

Запоздалое становление феодализма изначально вело к усилению государственной (княжеской, царской) формы собственности, что наложило отпечаток на все последу­ющее экономическое и социально-политическое развитие страны. Не только Византия, передавшая вместе с хрис­тианством Руси идею примата светской власти над ду­ховной, государственной собственности над частной, по­влияла на последующее экономическое развитие страны. Колонизация ордынцами "вызвала" потребность в "силь­ной" руке: Великого князя —> царя —> императора.

Говоря о замедлении процесса феодализации в России,- нужно иметь в виду такой важнейший фактор, как более позднее, на 300—400 лет по сравнению с Западной Европой, появление на мировой арене Российской цивилизации и рус­ского этноса. Земли Восточной Европы находились на пе­риферии Древней Римской, затем Западной Римской импе­рии. И греческая мирная колонизация включала лишь Крым­ский полуостров. На земли будущей Руси не распространя­лось ее влияние, не проявились традиции античной циви­лизации, в том числе в градостроительстве, раннем приня­тии христианства. С принятием православного христиан­ства из Византии на Руси утверждаются идеи сильной в экономическом и политическом значении государственной власти.

Таким образом, иго Орды не явилось первопричиной отставания в экономике Руси. Но оно стало многолетним сдерживающим фактором ее продвижения на пути феода­лизации общества, активизации товарно-денежных отно­шений, тенденций развития рыночной экономики. Именно в конце XIII—XIV — начале XV в. в Западной Европе проис­ходит "коммутация" ренты, которая означала не только переход к оброку, но и начало процесса личного освобож­дения крестьян. А в России крепостничество окончательно утвердится лишь в XVII—XVIII вв.

Но при этом положительным стал тот факт, что Рос­сия не стала аграрным придатком Западной Европы.