БИБЛИЯ ХАКЕРА

Аресты в Мемфисе

Джо Энгрессиа никогда не хотел мешать Ма Белл. Он всегда мечтал там работать.

В тот день, когда я навестил Джо в его тесной квартирке в Мемфи­се, он был огорчен очередным отказом в приеме на работу в телефонной компании.

— Они специально затягивают. Сегодня я получил письмо о том, что они вынуждены отсрочить интервью. Мне письмо хозяин дома про­читал. Они привели какую-то отговорку насчет получения бумаг о моей инвалидности, но мне кажется, что причина совсем не в этом.

Я включил 40 Вт лампочку в комнате Джо — он иногда забывает сде­лать это при посещениях гостей — в комнате было столько оборудования, что можно было открывать маленькую телефонную станцию.

Один телефон стоит у него на столе, второй — в открытом выдвиж­ном ящике стола. Рядом с настольным телефоном лежит мультичастотник с крупными кнопками размером с сигаретную пачку, а рядом с ним — ка­кое-то устройство с клеммами и зажимами «крокодилами». Тут же разме­щается печатная машинка со шрифтом Брайля. На полу возле стола вверх дном как дохлая черепаха лежит наполовину выпотрошенный корпус ста­рого эбонитового телефона. В другом углу комнаты на драном пыльном диване лежат еще два телефона, один из которых с тональным набором номера; два магнитофона; куча телефонных деталей и кассет и игрушеч­ный телефон в натуральную величину.

Наш разговор прерывается каждые десять минут звонками фрике - ров со всей страны, в комнате Джо трезвонит все за исключением разве что игрушечного телефона и печатной машинки Брайля. Один четырнад­цатилетний слепой пацан из Коннектикута звонит и сообщает, что у него появилась подружка. Он хочет поболтать с Джо о подружках. Джо говорит ему, что они созвонятся позже вечером, когда будут одни на линии. Джо делает глубокий вдох и свистит в трубку с частотой 2600. Джо приятно, когда ему звонят, но этим вечером он чем-то обеспокоен и нахмурен. По­мимо отказа от приема на работу он еще узнал сегодня, что дом, где он снимает квартиру, подлежит сносу в течение двух месяцев в связи с рекон­струкцией квартала. Невзирая на всю свою убогость, квартира на Юнион Авеню была первым собственным пристанищем Джо, и он боится, что не успеет найти себе новую квартиру до сноса этой.

Но что действительно заботит Джо, так это то, что телефонисты не слушают его.

— Недавно я проверял бесплатные (800) номера и обнаружил, что по некоторым номерам в Нью Хэмпшире нельзя прозвониться из Миссу­ри и Канзаса. Мелочь, конечно, но меня такие неполадки раздражают, я начинаю плохо думать о всей системе связи. Ну так я позвонил на АТС и сообщил о неполадке, а они ноль внимания.

Сегодня я разговаривал с ними в третий раз, и вместо того, чтобы все исправить, они на меня наорали. Меня это бесит: я пытаюсь им по­мочь, а они... Никак не могу понять их логику: ты пытаешься им помочь, а они говорят, что ты мошенник, обманывающий телефонную компанию.

Одним воскресным вечером Джо пригласил меня отужинать в оте­ле Холидэй Инн. Джо часто по воскресеньям выгребает из копилки день­ги, заказывает такси и едет ужинать в один из тринадцати ресторанов Хо - лидэй Инн в Мемфисе (В Мемфисе находится штаб-квартира Холидэй Инн. Джо любит эти гостиницы с тех пор, как впервые в одиночку съез­дил в Джексонвилл, Флорида, с целью изучения станционного оборудо­вания Белл и останавливался в номере Холидэй Инн.)

Он любит эти отели за то, что они символизируют для него свобо­ду, а также потому, что в этих гостиницах по всей стране обстановка в но­мерах одна и та же, и Джо чувствует себя там как дома. Почти как на те­лефонной станции.

За ужином в ресторане Pinnacle медицинского центра Холидэй Инн на Мэдисон Авеню в Мемфисе Джо рассказывает мне о ключевых момен­тах своей жизни как фрикера.

В возрасте семи лет Джо научился первому фокусу с телефоном.

Злобная нянька, устав от возни Джо с телефонным аппаратом, по­ставила замок на диск телефона. «Меня это так взбесило. Стоит телефон, а я не могу им воспользоваться... И в ярости я стал поднимать и бросать трубку. И тут я заметил, что если бросить трубку один раз, телефон набе­рет цифру «1». Ну я попробовал стукнуть по рычагу два раза...» Через не­сколько минут Джо уже умел набирать номер при помощи повторных на­жатий на рычаг аппарата. «Меня обуял такой восторг. Я даже сейчас помню, как я смеялся и уронил телефон на пол».

В восемь Джо научился свистеть. «Однажды я слушал, как автома­тический голос сообщал, что такой-то номер в Лос-Анджелесе не работа­ет — я уже тогда в столь нежном возрасте звонил в Лос-Анджелес, но глав­ным образом по неработающим номерам, так как такие звонки были бесплатными, и днями слушал робота-автоответчика. Ну, я одновремен­но и свистел, потому что слушать магнитофонную запись достаточно скучно даже если она из Лос-Анджелеса, и неожиданно в процессе моего свиста запись отключилась. Я попробовал посвистеть еще, и произошло то же самое. Тогда я позвонил на АТС и сказал буквально следующее:

— Меня зовут Джо. Мне восемь лет и я хочу знать почему когда я насвистываю мелодию, телефон отключается. Мне попытались объяс­нить, но я мало что понял — слишком много технических подробностей. Я продолжал свои исследования, и никто не мог помешать мне занимать­ся любимым делом. Телефон был моей жизнью, я знал, что могу попасть в тюрьму, но я готов был заплатить любую цену за то, чтобы продолжать заниматься любимым делом.

Когда мы только входили в квартиру Джо на Юнион Авеню, раздал­ся телефонный звонок.

Звонил Капитан Кранч. Капитан следил за мной по пятам, звоня во все места, посещаемые мной, и рассказывая мне о фрикерах, с которыми я знакомился. По словам Капитана, на этот раз он звонил из места, кото­рое он сам описал как «нычка в горах Сьерра Невада». Он выпаливает зал­пы мультичастотных тонов и сообщает Джо, что сегодня вечером собира­ется заняться делом.

— Пофрикать по особенному, — как он выразился. Джо хихикнул.

Капитан напомнил мне, что то, что он говорил о возможности па­рализовать телефонную сеть всей страны было сущей правдой, хотя ни он, ни другие фрикеры не применяли это умение для саботажа.

Они лишь узнали о такой возможности, чтобы помочь телефонным компаниям.

— Мы им сильно помогаем. Например, в случае с неполадкой на ли­нии Нью Хэмпшир/Миссури. Мы помогаем им даже больше, чем они знают.

После того, как мы прощаемся с Капитаном и Джо его от линии, Джо рассказывает мне о своем сне, который беспокоил его предыдущей ночью: «Меня поймали и посадили в тюрьму. Меня долго везли. Везли в тюрьму далеко-далеко отсюда».

Мы остановились на ночь в Холидэй Инн, и это была моя послед­няя возможность потрогать телефон, и я все плакал, и горничная гости­ницы сказала мне: «Послушай, дорогой, в Холидэй Инн нельзя плакать. Здесь надо всегда улыбаться. Особенно в свою последнюю ночь здесь». Мне от этих слов стало только горше и я плакал до изнеможения.

Через две недели после того, как я попрощался с Джо Энгрессиа, со­трудники службы безопасности телефонной компании и Мемфисской полиции ворвались в квартиру Джо.

Потрясая ордером, который они позже прикололи к стене, они кон­фисковали все оборудование в квартире, включая игрушечный телефон. Джо поместили под арест и отвезли в городскую тюрьму, где он провел ночь, так как не имел ни денег, ни друзей в Мемфисе, которые могли бы внести за него залог.

Не совсем ясно, с кем и о чем говорил Джо в ту ночь, но кто-то од­нозначно сказал ему, что телефонная компания имела неоспоримые ули­ки против него, благодаря признаниям, которые Джо сделал тайному агенту компании.

К утру Джо был убежден, что журналист из Эсквайра, с которым он беседовал пару недель тому назад, и был тем тайным агентом.

Можно только представить, что он думал о человеке, которого он не мог видеть, и который коварно втерся в его доверие, слушал признания Джо о его мечтах и снах с единственной целью упечь его за решетку.

— Я действительно думал, что это был журналист, — сказал Энгрес­сиа на пресс-конференции в Мемфисе. «Я ему все выложил...» Чувствуя себя преданным, Джо продолжал свои признания полиции и прессе.

Как выяснилось, телефонная компания на самом деле использова­ла тайного агента для уличения Джо, хотя это и не был журналист Эсквай­ра.

Занятно, что агенты безопасности всполошились и начали собирать дело на Джо из-за одного из его проявлений любви к системе: Джо позво­нил в техническую службу компании и сообщил, что обнаружил группу поврежденных междугородних транков, а также пожаловался на повреж­дение линии НыоХэмпшир/Миссури. Джо всегда любил линии Ма Белл за их чистоту и надежную работу.

Подозрительный телефонист сообщил о Джо службе безопасности, которые выяснили, что на имя Джо никогда не выставлялись счета за межгород.

Потом агенты узнали, что Джо собирается совершить экскурсию на местную АТС, и поместили туда одного из своих людей. Он прикинулся телефонистом-стажером и водил Джо по станции. Он был крайне привет­лив и учтив. По окончании экскурсии, агент предложил Джо подвезти его до дома, и по дороге спросил — «как технарь технаря» — о «тех самых блю- боксах», о которых столько говорят.

Джо говорил о блю-боксах без опаски и хвастался другими своими достижениями.

На следующее утро служба безопасности телефонной компании ус­тановила на линию Джо записывающее устройство, которое в конце кон­цов зафиксировало незаконный звонок. Тогда они запросили ордер на обыск и ворвались в квартиру.

В суде Джо отрицал свою вину в обладании блю-боксом и краже ус­луг у телефонной компании. Сочувствующий судья сузил спектр обвине­ний до злостного хулиганства и признал Джо виновным по этому пункту, приговорив к двум месячным срокам условно, обязав Джо более никогда не хулиганить с телефоном. Джо пообещал, но телефонная компания от­казалась включать Джо телефон. В течение двух недель после суда до Джо нельзя было дозвониться иначе как по телефону-автомату в подъезде, причем хозяин дома вел учет всех звонков.

Фрикер по имени Карл смог связаться с Джо после суда и сказал, что тот был практически повержен всей этой историей.

— Больше всего меня беспокоит, — сказал мне Карл, — что на этот раз Джо говорил правду.

Я имею в виду его обещание. Что он больше никогда не будет зани­маться фрикингом. Он мне то же самое сказал. Что больше никогда. Ни­когда в жизни. Он сказал, что они настолько пристально за ним следят, что он и шелохнуться не может, чтобы не угодить прямо за решетку. При мыслях о тюрьме он просто впадает в депрессию. Его невозможно было слушать, когда он говорил об этом. Я не знаю. Может ему от этого стано­вилось легче. Хотя бы по телефону.

Карл сообщил также, что все фрикерское сообщество ополчилось на ту телефонную компанию за ее отношение к Джо. «Все то время, пока Джо жил мечтой о получении работы на телефонной компании, они со­бирали на него досье. Меня это просто бесит. Джо большую часть жизни потратил, помогая им. Ублюдки. Они полагают, что история с Джо может послужить уроком остальным. Ни с того ни с сего они стали донимать нас тут на побережье. Агенты прослушивают линии. Они только что наехали

На одного парня и отрезали ему связь. Но как бы Джо не повел себя даль­ше, мы больше не будем терпеть эту ложь».

Примерно две недели спустя у меня звонит телефон и около десят­ка фрикеров по очереди приветствуют меня из разных точек страны. Сре­ди них Карл, Эд и Капитан Кранч. С помо;щью недовольного жизнью те­лефониста восстановлена всеамериканская фрикерская конференция через АТС города ***.

— Сегодня у нас в гостях особый человек, — говорит Карл.

Я слышу голос Джо. Он счастливым голосом сообщает, что переехал в местечко под названием Миллингтон, Теннеси, за пятнадцать миль от Мемфиса, и получил работу в качестве мастера по ремонту телефонных аппаратов в небольшой независимой компании.

Он надеется, что однажды получит место оператора-телефониста.

— Именно о такой работе я мечтал. Они узнали обо мне из всей той шумихи вокруг процесса. Может быть Ма Белл невольно оказала мне до­брую услугу, арестовав меня. Только подумать: целый день у меня в руках будут телефоны.

— Ты слышал выражение: «Не плюй в колодец?» — спрашивает ме­ня фрикер Карл. Так вот я думаю, они скоро сильно пожалеют о своем поступке по отношению к Джо и остальным нам.