ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ РЕМЕСЛЕННИЧЕСТВА, МАЛОГО И СРЕДНЕГО БИЗНЕСА И СРЕДНЕГО КЛАССА

Прагматическая оценка становления среднего класса России

Процесс формирования и развития среднего класса относится к числу базовых социальных процессов в трансформационных эконо­миках. В связи с этим предполагалось, что экономические реформы в России приведут к рождению масштабного среднего класса - эконо­мически самостоятельного социального субъекта, способного эффектив­но выполнять традиционные для него функции - инвестировать в рос­сийскую экономику, играть роль основного налогоплательщика, высту­пать в качестве стабилизатора общественно-политических процессов. Факт формирования среднего класса определялся как важнейший кри­терий эффективности реформ, свидетельствующий о прочности всей системы экономических, социальных и политических институтов.

Несмотря на обилие публикаций и исследований, посвященных проблеме формирования и функционирования среднего класса, к насто­ящему времени еще не выработано какое-либо единое конвенциальное понимание того, кто сегодня составляет средний класс в России. Выде­ляются несколько тем, в отношении которых ведутся наиболее острые и длительные дискуссии. Первая дискуссионная тема касается проблем происхождения среднего класса в России и его судьбы в процессе ре­форм. Здесь можно выделить следующие точки зрения.

1. Средний класс существовал в СССР, но вследствие реформ он размывается. Некоторые авторы (Р. Г. Громова, Т. И. Заславская, М. Чеш - ков и др.) считают, что в Советском Союзе сложился прототип сред­него класса, так называемая прослойка народной интеллигенции, со­ставляющая около трети населения и включающая в себя низшие и средние слои партноменклатуры, служащих с высшим образовани­ем, офицерство. Так, например, М. Чешков считает, что в обществе «реального социализма» средний класс существовал в развитом и пол­ном объеме, а в ходе реформ у большинства представителей этой группы, в основном получающих фиксированные доходы из государ­ственного бюджета, уровень жизни и социальной значимости снизил - ся[79]. Таким образом, «социальным итогом реформ стало не формиро­вание массивного и процветающего среднего класса, а размывание ранее существовавших в стране средних слоев и резко углубившаяся поляризация общества»[80].

2. Средний класс является порождением процесса реформиро­вания экономики России. Это новое для России явление. Здесь можно привести мнение Э. Клопова, согласно которому средний класс фор­мируется как важный элемент социальной структуры современного общества в результате более или менее длительного функционирова­ния и развития свободной рыночной экономики и включает экономи­чески независимых субъектов хозяйственной деятельности. Поэтому он не может ни существовать, ни «предсуществовать» в принципиаль-

3

Но иных социально-экономических условиях.

3. Средний класс существовал и существует всегда, поскольку любое общество структурно и всегда имеет середину. В этом (струк­турном) отношении он не может быть уничтожен, меняются только его размеры, характер и состав. Эту точку зрения разделяют Л. Гри­горьев, Т. Космарская, Т. Малева и др.

4. Средний класс не существовал в СССР, не существует и в со­временной России (А. Ситников, Е. Авраамова, Л. Овчарова). Для его возникновения должны быть созданы адекватные институциональные условия, нормы социального взаимодействия, построены механизмы вертикальной мобильности. «В России только формируется средний класс, соответствующий всем необходимым критериям, в настоящее время существует протосредний класс»[81], при благоприятном развитии институциональной среды способен сформироваться реальный и пред­ставительный средний класс.

Отметим, что вторая и третья версии отражают соответственно нормативистский и релятивистский подходы, суть которых была под­робно изложена выше.

Еще одна дискуссионная тема, активно обсуждаемая в совре­менной теории среднего класса, касается определения его состава. Здесь можно выделить следующие позиции:

• российский средний класс - не единая группа, а совокупность разрозненных социальных групп: вместо понятия «средний класс» уместнее ввести термин «средние классы»;

• внутри среднего класса как единой социальной целостности по разным основаниям выделяются различные социально-экономические группы - слои.

Подробнее на проблеме определения состава среднего класса мы остановимся чуть ниже.

Основными обсуждаемыми методологическими вопросами яв­ляются два: «Каковы критерии выделения среднего класса?» и «Како­вы его функции в трансформирующемся обществе?». К функциям среднего класса обычно относят:

1) поддержание общественно-политической стабильности в об­ществе;

2) обеспечение вертикальной мобильности;

3) увеличение налоговой базы;

4) внутреннее инвестирование;

5) формирование квалифицированной рабочей силы;

6) создание образцов социально-экономического и социокуль­турного поведения;

7) обеспечение технологического и социально-экономического прогресса.

Основные же методологические дискуссии разворачиваются вокруг выбора критериев отнесения к среднему классу. Естественно, от выбора того или иного критерия или группы зависят количест­венные и качественные оценки этого социального образования (табл. 7).

Исследования, посвященные анализу формирования среднего класса в России, можно разделить на два направления: исследования, основанные на критериальном подходе к идентификации среднего класса, и исследования, в основе которых лежит попытка построить идентификационное пространство, т. е. описать средний класс, ис­пользуя некоторую систему показателей, включающую как признаки, так и функции данного социального образования.

Критериальный подход к идентификации среднего класса преоб­ладал на ранних этапах изучения. В зависимости от критерия, выбран­ного тем или иным исследователем в качестве основного, описывалась определенная социальная совокупность, обладающая соответствующи­ми социально-экономическими характеристиками. В качестве таких критериев наиболее часто выделяют степень адаптации к складываю­щимся социально-экономическим условиям, доход, профессию, образо­вание, самоидентификацию в качестве представителя среднего класса. Рассмотрим последовательно использование данных критериев при иден­тификации среднего класса различными исследователями.

Выработка достаточно большим числом людей успешных моде­лей поведения является основным условием преодоления кризиса пе­реходного периода, социально-экономическая адаптация становится доминирующим макросоциальным процессом, определяющим тен­денции общественного развития России. Ее результатом и должна стать модификация социальной структуры, включающая формирова­ние достаточно широкого слоя экономически активных и самосто­ятельных людей - российского среднего класса. Соответственно, поя­вился критерий адаптированности при идентификации среднего клас­са в России.

Особенности адаптационного процесса в России состоят не только в глубоких модификациях системы ценностей и моделей соци­ально-экономического поведения, но и в высокой степени нестабиль­ности самой социальной среды, изменения которой далеко не всегда учитывают адаптивные возможности населения. С этим во многом связаны трудности формирования российского среднего класса. По данным Е. Авраамовой, использующей в своих исследованиях крите­рий адаптированности, к среднему классу относится до 25 % населе­ния[82]. Соотношение адаптированных и неадаптированных слоев насе­ления, по данным исследователя, практически не менялось на всем протяжении реформ, что свидетельствует о том, что средний класс не расширялся.

Стратегии адаптации весьма различны (предпринимательство, множественная занятость, переход в экономически эффективные сек­тора экономики) и часто носят неформальный характер. В результате критерий адаптированности может не совпадать с другими базовыми признаками среднего класса. Например, успешная адаптация, т. е. рост благосостояния и высокая субъективная оценка адаптированно - сти, на протяжении первой половины 1990-х гг. не обязательно требо­вала высшего образования. Одновременно адаптация в целом ряде случаев сопровождалась понижением или потерей достигнутого ранее статуса: так происходило с теми, кто поменял престижную по старым меркам статусную позицию на занятие, приносящее доход, но не пользующееся общественным уважением.

Достаточно высокий уровень адаптированности предполагает реализацию некоторого набора ресурсов (образования, квалификации, собственности и других) и успехи в обеспечении материальных усло­вий жизнедеятельности. В этом смысле адаптация в качестве доста­точно емкого интегрального показателя удачно играет роль иденти­фикационного признака среднего класса в процессе трансформации экономики. Особую значимость критерий адаптированности обретает в условиях экономических кризисов.

Без отнесения к определенной доходной группе не обходится ни одно описание среднего класса. Критерий дохода вводится нескольки­ми способами. Во-первых, в соответствии с тезисом о том, что сред­ний класс существует в любом обществе, берутся три средних доход­ных квантиля. Численность среднего класса в соответствии с этим кри­терием колеблется по годам в интервале от 44 до 48 % населения. Во-вторых, достаточно часто границы дохода вводятся экспертно. В качестве нижней границы берется определенный уровень дохода в широком интервале от 50 до 500 долл., а верхняя граница, как пра­вило, не определяется. Численность среднего класса в соответствии с выбором нижней границы колеблется в пределах от 10 до 20 % на­селения. В-третьих, определяется уровень дохода, позволяющий со­вершить заметный качественный скачок в потреблении. В соответ­ствии с результатами исследования по данным бюджетной статисти­ки, проведенного Т. Космарской, этот уровень соответствует седьмо­му доходному децилю. Нижняя граница среднедушевого месячного дохода, соответствующая седьмому децилю, в 1997 г. составила 786,6 р., в 1998 г. - 820,7, в 1999 г. - 1290,5 р. Удельный вес населения, распо­лагающего среднедушевыми месячными доходами, соотносимыми со средним уровнем, соответственно по годам составил 25,5 %, 28,0 %, 27,8 %

Тем не менее большинство исследователей отмечают ненадеж­ность данного критерия, связанную с малой достоверностью инфор­мации о доходах. В официальной статистике не учитывается реально существующая верхняя децильная группа, поскольку представляю­щие ее слои населения не проходят ни по бюджетным, ни по социоло­гическим мониторинговым обследованиям. Кроме того, за всеми не­увязками и искажениями статистики стоит проблема теневой эконо­мики, масштабы которой достигают, по разным оценкам, от 30 до 40 % ВВП. Это означает, что скрытые от налоговой службы и госу­дарственной статистики формы и размеры доходов являются преоб­ладающими, а данные официальной статистики об уровне доходов населения и степени дифференциации доходов не отражают реальных процессов, идущих в обществе.

Как уже было рассмотрено выше (п. 4.1.), согласно социально­профессиональному критерию в среднем классе выделяют традици­онные и новые средние слои. Традиционные средние слои представ­ляют мелкие частные собственники, занятые в мелком и среднем биз­несе, фермеры. Новые средние слои составляют лица, владеющие ин­теллектуальной собственностью, навыками сложной трудовой дея­тельности (менеджеры, творческая интеллигенция, лица свободных профессий, служащие, высококвалифицированные рабочие).

Доля представителей соответствующих профессиональных групп в активном населении составляет около 50 %. По мнению О. И. Шка - ратана, социально-профессиональные группы, имеющие шанс попол­нить средний класс, пока не обладают профессионализмом, отвечаю­щим требованиям рыночной экономики. У них отсутствует классовая идентичность и интегрированность (нет «автоматизма между профес­сиональной принадлежностью и классовой идентификацией»); не сложились системы ценностей и установок, не сформировались сте­реотипы поведения. Наконец, «вектор мобильности определенной части представителей этих групп все еще направлен вниз»[83]. Примене­ние социально-профессионального критерия в качестве базового ос­ложняется также тем, что сейчас в России существуют два относи­тельно обособленных сектора экономики - частный и государствен­ный, где доходы, стиль жизни, представления о своем общественном положении работников, имеющих сходный профессионально-квали­фикационный потенциал, совершенно различны.

Пожалуй, самым распространенным критерием принадлежности среднему классу выступает самоидентификация. В соответствии с дан­ным критерием средний класс исследуется с позиций того, кто и по каким основаниям относит себя к нему. При этом имеется в виду, что данное социальное образование достаточно прочно присутствует в об­щественном сознании.

Среди наиболее репрезентативных источников информации о са­моидентификации среднего класса следует выделить:

• мониторинг общественного мнения, проводимый Всероссий­ским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ);

• блок вопросов, направленных на исследование оснований са­моидентификации, включенный в базу данных RLMS ;

• исследование Института социально-экономических проблем народонаселения (ИСЭПН) РАН «Адаптация и идентичность»;

• исследование Российского независимого института социаль­ных и национальных проблем (РНИСиНП) «Средний класс в Рос­сии» (1999).

Из данных мониторинга ВЦИОМ, который имеет наибольший опыт в исследовании самоидентификационых характеристик населе­ния России, видно, что социальные группы, различным образом опре­деляющие свое общественное положение (низкое, среднее и высокое), в целом сохраняют свою численность на протяжении длительного пе­риода (табл. 8). В зависимости от года исследования эта численность незначительно варьируется, равняясь в среднем 60 % опрошенных, что свидетельствует о значительной устойчивости представлений респондентов о существующей иерархии статусов и наличии неких твердых оснований самоотнесения по шкале, меряющей обществен­ное положение. Вместе с тем относительное сохранение численности самоидентификационных групп не исключает внутригрупповых пе­ремещений - статусной миграции.

В исследованиях RLMS для анализа субъективного позициониро­вания в общественно значимом пространстве используется более слож­ная методика, включающая четыре шкалы, описывающие основания са­моидентификации. Это шкалы «нищие - богатые», «бесправные - име­ющие власть», «наименее уважаемые - наиболее уважаемые», «начи­нающие - профессионалы высокого класса». Применение данной мето­дики значительно ближе подводит к очерчиванию такого сложного соци­ального образования, как средний класс, поскольку не только предпола­гает некоторую концентрацию оснований самоидентификации, но и поз­воляет выяснить, какие именно из этих оснований социально дефицитны.

В табл. 9 приводится соотношение долей респондентов, выбравших по каждой из названных выше шкал значение пять и больше (1 - наи­меньшее, а 9 - наибольшее значение). Оказалось, что по шкале «ни­щие - богатые» 17,1 % выбрали позицию, превышающую 5 баллов, т. е. определили свое положение ближе к полюсу «богатые». Шкала «бес­правные - имеющие власть» дала 12,2 % тяготеющих ко второму полю­су, шкала «наименее уважаемые - наиболее уважаемые» - 58,8 %, «на­чинающие - профессионалы высокого класса» - 48,9 %.

Мы видим, что общественный престиж в сознании респондентов обоснован лишь уровнем профессионализма и уважением в обществе,
но никак не материальным положением и тем более уровнем прав. Вырисовывается достаточно острая социальная коллизия, состоящая в том, что уважение в обществе, гарантируемое в системе прежней идеологии определенным категориям населения, сохранилось в созна­нии и опирается преимущественно на профессионально-квалификаци­онный статус. Е. М. Авраамова отмечает, что «в соответствии с преж­ней идеологической риторикой все профессии были равно нужны и важны, любой труд почетен, независимо от того, эффективен он или нет, получены ли заметные трудовые достижения или они отсутству - ют»[84]. Социально престижен был, по существу, сам факт занятости. Приведенное выше распределение респондентов по профессиональ­но-квалификационному признаку и шкале уважения показывает, что эти установки прочно зафиксированы массовым сознанием и не пре­терпели сколько-нибудь заметных качественных изменений за годы реформ.

Значительное отставание позиционирования по шкале матери­альной обеспеченности, прежде всего, свидетельствует о невостребо - ванности наличного профессионально-квалификационного потенциа­ла в созданных социально-экономических условиях. Материальный достаток в сознании респондентов не соответствует результатам про­фессиональных усилий и, следовательно, не рассматривается как ос­нование социального престижа. В еще большем дефиците оказывает­ся такой критерий общественного положения, как наличие прав: бес­правными членами общества ощущают себя около 90 % его членов. Лишь самый высокий уровень материальной обеспеченности предпо­лагает распоряжение некоторыми властными полномочиями. В массо­вом сознании происходит противопоставление «старых» уважаемых членов общества и «новых русских». «Противостояние этих двух ми­фологем препятствует формированию среднего класса как социально­го образования, включающего в качестве оснований общественного уважения более широкий набор признаков»[85].

Таким образом, в обществе переходного типа основания само­идентификации не сливаются в некий комплексный многосоставной критерий, определяющий устойчивое социальное образование. Вме­сто этого имеется несколько рядов признаков, образующих самостоя­тельные оценочные шкалы. Наиболее явным образом выделяются две шкалы, удачно названные А. Андреевым «шкалой материального до­статка» и «шкалой социального достоинства» .

Преобладающий первоначально критериальный подход посте­пенно сменился попытками описать средний класс некоторой систе­мой показателей, включающей как признаки, так и функции данного социального образования, т. е. попытками построить идентификаци­онное пространство, имеющее ряд ресурсных и статусных признаков, а также характеристик социально-экономического поведения, матери­альной обеспеченности, социального самочувствия, стиля жизни, по­литического участия. К этому направлению относятся различного ро­да многомерные построения, включающие ту или иную комбинацию основных идентификационных признаков. К числу наиболее полно разработанных относятся концепции Е. М. Авраамовой, Л. А. Беля­евой, З. Т. Голенковой, Л. Григорьева, Т. И. Заславской, Е. Д. Игитха - нян, Т. Малевой и Л. Овчаровой. Приведем основные выводы, к кото­рым приходят исследователи в ходе анализа формирования среднего класса в России.

Так, З. Т. Голенкова и Е. Д. Игитханян в своем исследовании акцентируют внимание на новом слое - менеджерах, которые объ­единяют в себе новые производственные и управленческие функции и удельный вес которых в индустриальных и постиндустриальных странах неуклонно растет. Таким образом, З. Т. Голенкова и Е. Д. Игит - ханян считают, что «в современном российском обществе средние слои формируются как за счет предпринимателей, частных собст­венников, так и за счет слоя менеджеров, численность которых будет расти в условиях оживления производственной деятельности» . Кроме того, исследователи полагают, что пока нет оснований гово­рить о широкой социальной основе для формирования среднего класса (6 -9 %). Это может произойти только при определенных усло­виях, прежде всего при изменении социальной ситуации в стране, т. е. при изменении материального положения ее граждан, главным образом при увеличении доли среднедоходной части общества.

Также ученые отмечают, что социальная структура общества се­годня характеризуется дезинтегрированностью - «старые классы, де­терминированные единой государственной формой собственности и жесткой вертикалью властных отношений, фактически разрушены, новые (экономические) только нарождаются», поэтому более прием­лемы для определения социально-структурных общностей такие кате­гории, как «группа», «слой», «страта» .

З. Т. Голенкова и Е. Д. Игитханян отмечают высокий уровень про­фессионализма среднего класса, но при этом замечают, что средний класс сегодня по своему достатку почти так же беден, как и другие и что им утрачена всякая возможность влиять на политические решения.

Л. А. Беляева в своем исследовании выделяет три группы, пре­тендующие на звание среднего класса российского общества: «сред­нюю массу» - 11,4 %, «российский средний класс» - 6 % и «идеальный средний класс» - 3,4 %, что в совокупности составляет немного более 20 %. Этот класс неоднороден по доходам, моделям поведения и про­фессионально-квалифицированному составу. Замечательно, что сель­ские жители составили значительную долю (52,7 %) в «идеальном среднем классе», который в наибольшей степени приближен к средне­му классу развитых стран мира. Это говорит о том, что за годы реформ «выделился активный слой людей, которые организуют торговлю, производство и посредничество между деревней и городом» .

Л. А. Беляева обращает внимание на две тенденции. Первая ука­зывает на более высокое место в общественной иерархии тех профес­сиональных групп, которые связаны с новыми формами собственно­сти: предприниматели, бухгалтеры, финансисты, работники сферы быта и услуг (здесь почти 100 % предприятий частные). Вторая тен­денция касается «российского среднего класса». Здесь концентриру­ются те профессиональные группы, которые понесли в условиях рын­ка наибольшие потери - рабочие промышленности, техническая и гу­манитарная интеллигенция. Для них главный потенциал - это образо­вание и профессиональная квалификация.

В своей работе Л. А. Беляева делает вывод о том, что в переход­ном обществе пока преждевременно говорить о среднем классе как о вполне устоявшейся по численности значительной социальной общности, которая осознанно идентифицирует себя со средним клас­сом и по своим характеристикам близка к среднему классу западных стран.

Принципиально новым является метод концентрации признаков, используемый в исследованиях, проводимых Бюро экономического анализа (БЭА). В рамках данного проекта работали Е. М. Авраамова, Л. Григорьев, Т. Малева, Л. Овчарова и др. Этот метод базируется на том, что признаки, попадающие в идентификационное пространство среднего класса, взаимообусловлены и взаимоувязаны: уровень обра­зования определяет социально-профессиональный статус, гаранти­рующий определенный уровень дохода, который в свою очередь опре­деляет стиль жизни и т. д. Совокупность признаков (их структура) по­зволяет соответствующему социальному образованию исполнять опре­деленные функции в обществе (инвестиционную, канала вертикаль­ной мобильности, функцию гаранта социальной стабильности и др.), делающие средний класс основой и оплотом позитивно развивающе­гося общества.

Ученые считают что «средний класс, в том смысле, в котором он существует на Западе, у нас пока не сформировался, а если и существу­ет, то в очень ограниченных масштабах» и уместнее говорить о прото­среднем классе[86]. Социальные группы, составляющие протосредний класс, характеризуются разным уровнем концентрации идентифика­ционных признаков. В соответствии с этой гипотезой средний класс стратифицирован по уровню концентрации доминантных признаков. В исследовании под руководством Т. М. Малевой отмечается, что «по материальной обеспеченности в средний класс по состоянию на 2000 г. попал 21 % домохозяйств, по социально-профессиональному критерию - 22 %, по самоидентификации - 39 %. Однако в ядро сред­него класса (характеризующееся наличием всех трех признаков) попа­ли лишь 7 % домохозяйств, а в полуядро (где были соблюдены усло­вия двух критериев из трех) - еще 12 %. “Обобщенный средний класс” ... в 2000 г. составлял 19 % российских домохозяйств» .

За период 2000 -2007 гг. «обобщенный средний класс» вырос. Так, по профессиональному статусу в этот класс входили 50 % росси­ян, по материально-имущественному положению - 47 %, по социаль­но-психологическому - 49 %. Однако численность «обобщенного сред­него класса» в 2007 г. вновь составила около 20 % .

Полученные результаты свидетельствуют о том, что только пред­ставители среднего класса в его традиционной трактовке (ядро сред­него класса) максимально реализуют каждый имеющийся у них ре­сурс (доход, владение недвижимостью, владение движимым имуще­ством, профессионально-квалификационный статус, адаптированность к сформировавшимся социально-экономическим условиям). Для осталь­ной части среднего класса высокий профессионально-квалификацион­ный статус не обязательно обеспечивает высокий уровень доходов, сбережений и материально-имущественной оснащенности.

Какова же логика развития среднего класса в России? К началу реформ 1990-х гг. в России сложилась довольно специфическая струк­тура среднего класса. Традиционный средний класс, состоящий из мелких и средних предпринимателей, за годы советской власти унич­тожили. Новый же средний класс (пусть и нерыночного типа), вклю­чавший ученых, врачей, преподавателей, инженеров и руководителей, имел достаточно весомый удельный вес, несмотря на то что фазу ин­дустриального развития общества завершить не удалось.

В 1990-е гг. начинается формирование нового среднего класса, среднего класса рыночного типа, который связан с частной собствен­ностью, и его можно именовать постсоветским. Приватизация госу­дарственной собственности, возникновение частных капиталов слу­жат причиной перехода от одного типа среднего класса - нерыночно­го к другому - рыночному.

Многие специалисты подчеркивают болезненность такого пере­хода для среднего класса в российском обществе. Так, Л. А. Беляева отмечает, что потенциально социальная база для его формирования достаточно широка, прежде всего, за счет большого числа специали­стов с высшим и средним образованием, занятых в народном хозяйст­ве, но большинство из них по своему социальному статусу были низ­ведены до роли наемных работников с предельно низким уровнем до­ходов, зачастую ниже прожиточного минимума[87].

Таким образом, не только в стабильных, но и в переходных об­ществах, переживающих серьезные социально-политические рефор­мы, характеризующихся ростом имущественного неравенства, исчез­новением старых и появлением новых секторов экономики и профес­сий, средний класс не может быть гомогенным.

Как уже отмечалось ранее, одной из «горячих точек» научной дис­куссии по проблемам формирования и развития среднего класса в Рос­сии среди отечественных ученых явилось обсуждение вопроса о составе среднего класса. Приверженцы первой точки зрения (Л. А. Беляева,

З. Т. Голенкова, Л. Григорьев, Е. Д, Игитханян, Т. Малева и др.) пола­гают, что средний класс - это «не единая группа, а совокупность раз­розненных социальных групп» и вместо понятия «средний класс» уместнее ввести термин «средние классы», «средние слои»[88].

Те, кто придерживаются противоположной точки зрения, считают, что средний класс - это единая социальная целостность, и по разным основаниям выделяют внутри среднего класса различные социально­экономические группы. Так, Е. Авраамова и Л. Овчарова рассматрива­ют средний класс как «единую социальную целостность» и предлагают стратифицировать средний класс по уровню концентрации доминант­ных признаков. В этой связи в среднем классе они выделяют:

• «идеальный средний класс», в котором концентрация необходи­мых идентификационных признаков максимальна и который наиболее приближен к западному среднему классу;

• «ядро среднего класса», представители которого характеризу­ются наличием трех и более признаков;

• «протосредний класс» - широкий слой, включающий социаль­ные группы, отвечающие одному или нескольким доминантным при - знакам[89].

Надо заметить, что есть и другие точки зрения относительно струк­туры среднего класса. Т. И. Заславская, с одной стороны, говорит о разнородной структуре современного среднего класса, а с другой сто­роны, считает невозможным выделение внутри среднего класса каких бы то ни было слоев, отмечая «размытость границ, гетерогенность, отсутствие политической интеграции, слабость субъективной иден­тификации и др.»[90].

Среди множества работ, посвященных изучению среднего клас­са России, наиболее значимыми являются исследования, проведенные РНИСиНП при сотрудничестве с представительством Фонда имени Фридриха Эберта в Российской Федерации (Л. Г. Бызов, М. К. Г орш - ков, В. В. Петухов, В. В. Тихонова и др.), а также исследования акаде­мика Т. И. Заславской и ее коллег.

Данные этих исследований, во-первых, позволяют проследить ди­намику слоев среднего класса, а во-вторых, содержат глубокий анализ качественных характеристик этих слоев.

Итак, рассмотрим данные, полученные сотрудниками РНИСиНП. Согласно предложенной ими стратификации российское общество можно представить следующими классами (слоями):

• элита;

• класс выше среднего (или высший средний класс);

• средний класс;

• класс ниже среднего (или нижний слой);

• низший класс (или бедные);

• «социальное дно».

Рассмотрим динамику и состав представленных классов и срав­ним полученные данные с аналогичными для 17 стран Европы и Се­верной Америки (табл. 10).

По данным табл. 10 высший средний и средний классы общества составляли в 2001 г. в совокупности 41,0 % всех россиян, правда, по их самооценке. Для пореформенной России это очень высокий показа­тель, причем за все последние годы это самая большая численность среднего класса, выделенного по критерию самоидентификации.

На период начала реформ (1992) общая численность среднего класса составляла 60,2 %. И хотя стандарты его жизни отличались от западноевропейских, но все же большая часть общества оценивала свой социальный статус как вполне благополучный. Летом 1998 г., за два месяца до кризиса, общая численность среднего класса по само­оценкам, составляла всего 36,0 %, в 2001 г. - 31,4 %. И, наконец, в 2003 г., происходит резкий скачок, и со средним классом себя иден­тифицируют около 50 % населения.

Чтобы ответить на вопрос «Что же представляет собой россий­ский средний класс?», опишем основные классы российского общества.

Класс выше среднего сосредоточен в основном в мегаполисах и об­ластных центрах. Это в массе своей достаточно молодые люди. Толь­ко 14,4 % из них старше пятидесяти лет. 57,5 % представителей этого класса имеют высшее образование (включая незаконченное высшее) или ученую степень.

Анализ должностных и профессиональных статусов представи­телей этого класса показывает, что в его составе заметно выше, чем в других классах, доля бизнесменов, имеющих собственные фирмы с наемными работниками (почти половина всех предпринимателей оказалась в составе именно этого класса), руководителей предпри­ятий, а также самозанятых (т. е. имеющих частную практику, семей­ный бизнес, занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью и т. п.). Выше, чем в среднем по массиву опрошенных, и доля в его со­ставе квалифицированных специалистов и студентов. Представители этого класса в своем подавляющем большинстве постоянно повыша­ют уровень своих знаний и квалификации, осваивают новые. Эта тяга к образованию дает свои плоды - две трети представителей верхнего среднего класса умеют работать на компьютере, в том числе каждый пятый - на профессиональном уровне.

Средний класс (или, как еще говорят, собственно средний класс) также довольно молод и образован - образовательный уровень не ниже незаконченного высшего образования имеют в нем 43,8 %. Что же каса­ется возраста, то 39,9 % представителей среднего класса моложе 30 лет. Старше 50 лет в среднем классе только 22,8 % его представителей.

В профессиональном отношении костяк собственно среднего класса составляют прежде всего специалисты (18,4 %) и квалифици­рованные рабочие (28,1 %). Заметное место в составе среднего класса занимают также руководители и предприниматели, включая предста­вителей семейного бизнеса и индивидуальной трудовой деятельности. Однако ввиду относительно небольшого удельного веса этих групп в составе населения России в целом они все же не доминируют в среднем классе. Кроме того, около 12 % его - «белые воротнички», и примерно каждый десятый его представитель - пенсионер. На соот­ветствующие этому классу ступеньки социальной лестницы постави­ла себя и почти половина всех участвовавших в опросе студентов.

Представители этого класса также заняты постоянным повыше­нием уровня своих знаний и приобретением новых навыков - лишь менее трети из них не делали этого в последние три года. Компьюте­ром владеет в этом классе практически половина его представителей (48,9 %), причем не менее чем у трети работа связана с компьютером.

Класс ниже среднего более пожилой и менее образованный, чем два верхних класса. Он состоит в основном из рабочих (сельскохозяй­ственные рабочие составляют наиболее массовую группу этого клас­са, насчитывающего около четверти всех его представителей) и пен­сионеров - около 20 %. Еще около четверти его составляют специали­сты и служащие из числа обслуживающего и технического персонала. Впрочем, понемногу (от 0,6 до 5 %) представлены в его составе и дру­гие группы - предприниматели, руководители, самозанятые, студен­ты, безработные и т. д., но не они определяют его «лицо».

Что же касается низших слоев населения, то они объединяют прежде всего городских и сельских пенсионеров (свыше половины его состава), рабочих (в том числе сельских) - 28,6 %, а также наибо­лее неблагополучную часть специалистов - бюджетников и служащих (в общей сложности 14,9 %). В его составе не оказалось ни одного предпринимателя и ни одного студента, а все остальные группы были представлены крайне незначительно.

Давая общую характеристику основным классам современного российского общества, нельзя не отметить и то, что почти 45 % всех ра­ботающих представителей класса выше среднего трудились на частных предприятиях. В собственно среднем классе заняты на частных пред­приятиях уже немногим более четверти всех работающих его членов. Что же касается класса ниже среднего, то в нем доля работающих на ча­стных предприятиях была еще в 2-3 раза меньше, чем в среднем классе. Зато среди их членов, особенно в низшем классе, очень велика была до­ля семей, где вообще не было работающих (более 27 %, причем сюда входят не только семьи, состоящие из пенсионеров, но и семьи с безра­ботными трудоспособного возраста).

Изучив огромное множество работ, посвященных среднему клас­су, мы присоединяемся к мнению М. Урнова о том, что «наиболее фундаментальным исследованием среднего класса в России, безуслов­но, является проект Т. И. Заславской.»[91].

Исследование Т. И. Заславской, Р. Г. Громовой базируется на данных мониторинга ВЦИОМ «Экономические и социальные пере­мены в России», проводимого с марта 1993 г. На первом этапе своего исследования ученые поставили задачу подтвердить, опровергнуть или уточнить факт существования среднего класса, его относительной культурной гомогенности, а также выявить социальные особенности составлявших эту структуру групп. В итоге были выделены 14 отно­сительно гомогенных социально-профессиональных групп работаю­щего населения России, существенно различавшихся как объектив­ным статусом, так и культурными характеристиками. На следующем этапе полученные социальные группы распределялись между иерар­хическими слоями с высоким, средним, ниже среднего и низким со­циальным статусом. Главным ориентиром служил анализ детальных «социальных портретов» групп, позволявших сравнивать и оценивать по пятибалльной системе их управленческие, экономические, статус­ные и культурные потенциалы. Сопоставление суммарных оценок по­тенциалов изучаемых групп показало, что они разделяются на четыре относительно массовых слоя, определенно различающихся своим по­ложением, причем группы, относимые к этим слоям, различаются не столько уровнем, сколько структурой своего общественного потен­циала, превосходя друг друга в одних отношениях и уступая в других. Сконструированным слоям были присвоены названия:

• «верхний» или «верхний средний»;

• «средний»;

• «базовый»;

• «нижний».

Однако эмпирически построенная модель стратификации не охва­тывала всего общества: ее верхнюю часть надо было дополнить эли­той, а нижнюю - андерклассом, или социальным дном.

В работах Т. И. Заславской можно встретить разные оценки ста­туса верхнего слоя и, соответственно, разные названия. В одних слу­чаях он рассматривается как верхний, т. е. отличный от среднего слоя, а в других - как верхний средний, т. е. часть среднего слоя, его наи­более развитый элемент. Следовательно, претендовать на звание средних слоев в принципе могут только верхний и средний слои. Кроме того, для изучения проблем российского среднего класса ва­жен базовый слой, главным образом потому, что, во-первых, в его со­став перешла основная часть старого российского среднего класса, грубо идентифицируемого с интеллигенцией и квалифицированными служащими, и, во-вторых, заметная часть его представителей облада­ет достаточно высоким профессионально-квалификационным потен­циалом, что при благоприятной социально-экономической конъюнк­туре позволит войти (или вернуться) в состав среднего класса.

Итак, рассмотрим последовательно социальные портреты этих слоев и их взаимосвязь со средним класом.

Верхний слой состоит из верхушки государственной бюрокра­тии, генералитета, крупных землевладельцев, руководителей про­мышленных корпораций и финансовых институтов, преуспевающих предпринимателей. Значительную часть его образуют «нувориши», генетически наиболее тесно связанные либо с партийно-комсо­мольской номенклатурой, либо с советской теневой экономикой. До приватизационной реформы их личные состояния хотя и существова­ли, но были несопоставимо меньше, чем сейчас. Численность этого слоя на протяжении пяти лет (1993-1997) оставалась практически ста­бильной (5- 6 %).

Данный слой обладает ярко выраженными социально-демогра­фическими особенностями - это самая «молодая», одна из наиболее «мужских», самая «холостяцкая» и наименее «русская» группа. Треть ее представителей не достигли 30 лет, свыше пятой части - не состоят в браке, доля женщин в данной группе не достигает четверти, а доля нерусских - в полтора раза выше средней.

Представители верхнего слоя имеют значительную собствен­ность, обладают реальной экономической независимостью и могут оказывать целенаправленное влияние на ситуацию в стране. «По сути, это новый хозяин России»[92]. В силу особенностей своего статуса пред­ставители этого слоя заинтересованы в поддержании строгого соци­ального порядка и надежной защите частной собственности. По уров­ню жизни, стандартам потребления, образовательной и профессио­нальной структуре верхний слой России близок к западным средним классам. Однако его высокая коррумпированность и криминализиро - ванность, постоянные жесткие столкновения групповых и клановых интересов его представителей делают имидж этого слоя в глазах на­селения скорее отталкивающим. Его деятельность оценивается обще­ством как безответственная и дестабилизирующая. Таким образом, социальные качества верхнего слоя российского общества (называе­мого иногда «верхним средним») не дают оснований для приписыва­ния ему каких-либо функций «классического» среднего класса.

Средний слой включает три совершенно разнородные общест­венные группы:

• нижний бизнес-слой (мелкие предприниматели и менеджеры);

• квалифицированные специалисты (профессионалы);

• среднее звено государственных «служилых людей» (чиновни­чество, администраторы бюджетного сектора, офицеры силовых структур и др.).

Одна из наиболее отличительных черт среднего слоя - позитив­ная динамика численности. В 1993 г., по расчетам Т. И. Заславской и Р. Г. Громовой, он составлял около 13 %, а в 1997 г. - уже 18 % ра­ботающего населения России. В среднем за 5 лет (1993-1997) в структуре среднего слоя на мелких бизнесменов приходилось 47 %, на специалистов - 21 % и на «служилых» - 32 % его общей численно­сти.

Претендовать на выполнение функций среднего класса, особенно в перспективе, с наибольшим основанием может средний слой россий­ского общества, так как он занимает промежуточную позицию между верхним и нижним слоями общества, обладает высоким образователь­но-квалификационным потенциалом, объединяет наиболее активную и адаптировавшуюся к рынку часть общества, обладает социальным престижем. Однако в своем нынешнем состоянии средний слой России вряд ли может выступать в качестве социального стабилизатора обще­ства и носителя общественного прогресса. Для этого ему недостает экономической независимости, высокого благосостояния и стимулиру­ющих институциональных условий деловой и творческой деятельно­сти. С несколько большим основанием от него можно было бы ожи­дать выполнения функций основного носителя национальной культу­ры, легитимного выразителя общественных интересов, действенного и конструктивного посредника между властью и обществом. Однако и здесь имеются свои «но». Так, западный средний класс играет роль посредника не только благодаря срединному положению в обществе, но и потому, что он открыт, доступен для восходящей мобильности из нижних слоев. Ситуация же затянувшегося экономического кризиса

Условий для такой мобильности не создает. Кроме того, для выполне­ния этой роли средний слой России слишком урбанизирован, сосредо­точен в больших городах. Наконец, велика социальная дистанция, от­деляющая его от базового слоя. Как ни скромны, по сравнению с за­падными аналогами, уровень благосостояния и образ жизни среднего слоя, большинству россиян они недоступны.

Из сказанного ясно, что второй и третий сверху слои нашего общества не служат частями единого целого. Положение и интересы среднего слоя пока ближе к базовому, чем к верхнему слою. По сути, он представляет собой верхушку базового слоя, еще не успевшую окончательно отделиться. Таким образом, второй сверху слой пра­вильнее рассматривать как верхний, а третий - как средний слой сред­него класса.

Рассмотрим динамику численности слоев (по исследованию Т. И. Заславской), имеющих хотя бы частичные основания относить себя к «среднему классу», в 1993-1997 гг. (табл. 11).

Как видим, динамика каждого слоя имеет свой особый характер: доля верхнего практически остается стабильной, среднего - имеет тенденцию к росту, а базового - наоборот, к сокращению.

Представляется интересным изменение относительной числен­ности отдельных групп и внутри каждого слоя (табл. 12).

В рамках верхнего слоя, состоящего из крупных предпринимате­лей и представителей верхушки управленческой иерархии - директо­ров предприятий, бюрократии, генералитета, происходит небольшое смещение в сторону предпринимательских групп. Максимальная доля
бизнес-групп имела место в 1994 -1995 гг. В дальнейшем их доля не­сколько снизилась за счет соответствующего роста бюрократии. По­хоже, что устойчивая структура верхнего слоя сформировалась уже к 1993 г. и с тех пор испытывает лишь незначительные колебания.

Состав среднего слоя более разнороден, причем в связи с тен­денцией к его росту возникает вопрос о том, за счет каких групп он происходит. Рост численности среднего слоя в первую очередь осу­ществляется за счет увеличения в его составе группы высококвали­фицированных специалистов, которая теснее всего ассоциируется с новым средним классом Запада. В 1993 г. доля профессионалов в среднем слое составляла 11 %, в 1995 г. - 18 %, а к 1997 г. она выросла до 28 %. Расширение группы преуспевающих профессионалов отра­жает процесс адаптации наиболее дееспособной части интеллигенции к новым условиям, преодоление ею первоначальной дезориентиро­ванности и растерянности. Не меньшую роль играет формирование новых широко востребуемых обществом видов профессиональной деятельности, участие в которых дает образованным и активным лю­дям возможность получать высокий доход и следовать престижным образцам потребления.

Но большую часть современного среднего слоя России состав­ляют не профессионалы, а представители разных групп бизнес-слоя: средние и мелкие предприниматели, менеджеры, занятые в реальной и коммерческой сферах экономики, самозанятые, а также полупред - приниматели, совмещающие работу по найму с ведением разных видов частного бизнеса. В 1993 г. на долю названных групп приходилось бо­лее половины представителей (53 %) среднего класса, причем наиболь­шей (40 %) была доля полупредпринимателей. К 1994 г. доля послед­них снизилась до 33 % и далее оставалась на том же уровне.

Из остальных групп среднего слоя наиболее динамичными были две. Во-первых, заметно возрастала численность офицеров, доля ко­торых в составе среднего слоя в 1993-1997 гг. увеличилась с 13 до 20 %. Во-вторых, более чем в два раза снизилась доля занятых в управлен­ческих структурах. По отношению к численности среднего слоя она за тот же период упала с 23 до 10 %.

Что касается структуры базового слоя, то доля работников мас­совых профессий торговли и обслуживания возросла с 20 % в 1993 г. до 35 % в 1997 г., доля индустриальных рабочих средней и высокой квалификации за тот же период снизилась с одной трети до четверти, а доля крестьян и фермеров оставалась устойчивой - 8-10 % предста­вителей данного слоя.

С точки зрения возможного пополнения среднего класса интерес могли бы представить прежде всего интеллигенция и полуинтелли - генция, тем более что их удельный вес растет. Но в действительности дело обстоит сложнее. Исследования социальной мобильности пока­зывают, что тяжелая социально-экономическая ситуация привела к ин­тенсивному размыванию интеллигенции. Относительно небольшая и на­иболее продвинутая часть последней, получая статус профессионалов или мелких предпринимателей, вливается в средний класс. Но гораздо большая часть специалистов со средним профессиональным потен­циалом и отсутствием склонности к бизнесу перестает получать зар­плату, попадает под массовые сокращения, утрачивает прежний соци­альный статус и занимает позиции малоквалифицированных служа­щих и клерков. Возможно, с экономической точки зрения этот про­цесс хотя бы частично можно рассматривать как здоровый, поскольку в СССР имело место явное перепроизводство специалистов, больШиН­ство которых были заняты в непропорционально развитом военно-про­мышленном комплексе (ВПК). Но в социальном плане принявший мас­совые масштабы процесс конвертирования их статуса в статус контор­ских служащих и мелких торговцев чрезвычайно болезнен.

Сходное содержание имеет и ускоренный рост доли работников торговли и сферы обслуживания за счет индустриальных рабочих. Близкое совпадение масштабов прироста первой группы и уменьше­ния второй позволяет с высокой долей уверенности говорить о про­цессе перераспределения работников именно между этими группами, т. е. о переходе массы работников из реальной сферы экономики в сфе­ру коммерции. В основном этот переход является вынужденным, он связывается с длительным простоем или закрытием заводов, останов­кой шахт, прекращением строительства, задержками и невыплатами зарплаты. Причем в большинстве случаев за этим стоит не восходя­щая, а нисходящая мобильность работников.

Проведя анализ социологических исследований среднего класса, можно сделать несколько выводов.

Во-первых, средний класс в России, также как и в странах Евро­пы, является разнородным, т. е. содержит несколько слоев общества, различающихся по таким критериям, как наличие собственности, об­разование, профессиональный статус и др.

Во-вторых, наблюдается рост среднего класса на фоне изменения его структуры за счет увеличения в его составе периферийных групп.

В-третьих, несмотря на тесную связь с МСП, средний класс Рос­сии не выступает как устойчивая социально-экономическая сила об­щества, а значит, со стороны государства и общества требуется сти­мулирование активности среднего класса и слоев российского обще­ства, потенциально его образующих.