Миф машины Техника и развитие человечества

Механические стандарты исполнения

Теперь давайте изучим человеческую машину в ее архетипической форме. Как это часто бывает, изначальный вариант отличался опре­деленной ясностью, утраченной впоследствии, когда машина раство­рилась в более сложных структурах позднейших обществ, смешав­шись с привычными более скромными пережитками. И если мегама­шина никогда не достигала более высокого уровня исполнения, не­жели в эпоху пирамид, - это, возможно, объясняется не только ис­ключительными инженерными дарованиями тех, что замыслили и запустили в действие ранние машины, но еще и тем, что миф, кото­рый помог сплотить человеческие элементы машины, никогда впредь не обретал такой массовой притягательности, какая сохранялась вплоть до правления шестой династии, не зная ослабления и опасно­стей. До того времени триумфы этого мифа были неоспоримы, а его хронические пороки оставались все еще незамеченными.

Среди всех строительных подвигов, которыми прославилась ме­гамашина, архетипической моделью может служить пирамида. Своими основными геометрическими формами, изысканной точно­стью пропорций, а также организацией всей необходимой рабочей силы и громадным объемом строительных работ, потребовавшихся для их сооружения, законченные пирамиды в совершенстве демонст­рируют уникальные свойства этого нового технического комплекса. Чтобы выявить свойства данной системы, я сосредоточусь лишь на самой пирамиде, - а именно, на Большой пирамиде в Гизе.

Египетская пирамида задумывалась как гробница для забальза­мированного тела фараона, откуда ему предстояло благополучно пе­рейти в загробный мир. Поначалу лишь у царя имелась такая надежда продлить свое существование, уподобившись богам. В мумии и пи­рамиде время символически останавливалось навсегда. Небесная участь царя изменяла все земные установления; однако, как и в слу­чае с сегодняшним покорением космоса, простой человек не играл в этом никакой роли - разве что платил подати натурой или принуди­тельным трудом.

Между появлением первой каменной пирамиды - ступенчатой формы, какую позднее мы обнаружим в Месо-Америке, - и строи­тельством мощной пирамиды Хеопса (Хуфу), фараона из четвертой династии, этого первого и самого долговечного из «семи чудес» древнего мира48, прошло менее полутора столетий: такая перемена сопоставима по скорости с развитием строительной техники с приме­нением стальных каркасов в нашу эпоху. С точки зрения временного масштаба, приложимого к изобретениям древности, наиболее прими­тивная форма и форма окончательная, никогда более не превзойден­ная, возникли практически одновременно.

Быстрота этого развития свидетельствует о концентрации физи­ческой силы и технического воображения. Трансформация тем более поразительная, что усыпальницы фараонов не были одиночными по­стройками: они являлись частью целого города мертвых, сложной структуры со зданиями для жрецов, которые совершали особые обря­ды, необходимые, как верили египтяне, для того, чтобы усопшее бо­жество могло в будущем вести счастливую загробную жизнь.

Большая пирамида - один из грандиознейших и совершенней­ших образцов инженерного искусства всех эпох и всех культур. Даже если не делать скидок на примитивность орудий, доступных в треть­ем тысячелетии до н. э., ни одно современное сооружение не превос­ходит ее ни технической виртуозностью, ни смелостью замысла. Ме­жду тем, великий замысел был приведен в исполнение культурой, которая только что вышла за рамки каменного века и еще долгое время продолжала использовать каменные орудия, хотя применялась и медь для резцов и пил, служивших для обработки массивных ка­менных плит для новых памятников. Все операции выполнялись вручную.

Всеобщая рабочая повинность (если не прямое рабство) был важной частью системы: он служил источником необходимого коли­чества энергии. Эрман утверждает, что даже жречество не освобож­далось от этой трудовой повинности. Сами строительные операции выполнялись рабочими, владевшими особыми ремесленными навы­ками, а им помогала целая армия неквалифицированных или полу­квалифицированных работников, которых периодически набирали из числа земледельцев. Всю работу осуществляли без применения ка - ких-либо механических приспособлений, не считая двух «простых машин» классической механики - наклонной плоскости и рычага, ибо в ту пору еще не изобрели ни колеса, ни шкива, ни винта. По со­хранившимся изображениям подобных строительных работ мы зна­ем, что группа людей тащила по песчаной пустыне сани, груженные огромными каменными глыбами. Но вспомним: одна лишь каменная плита, закрывавшая вход во внутреннюю усыпальницу Большой пи­рамиды, где покоилось тело фараона, весила пятьдесят тонн. Сегодня любой архитектор дважды подумает, прежде чем начнет призывать к таким подвигам механики.

Между тем, Большая пирамида - нечто большее, чем гигантское нагромождение камней с площадью основания в 54 тыс. м и высотой в 146,6 м. Она представляет собой сооружение со сложным внутрен­ним пространством, состоящим из ряда коридоров, проложенных на разных уровнях и ведущих к спрятанной в глубине погребальной ка­мере. В то же время, каждый отдельный элемент пирамиды строился с такой точностью, какая бывает свойственна (как верно подметил Брестед) скорее искусству часовщика, нежели современному мосто­строителю или архитектору, создающему чертежи небоскребов. Ка­менные глыбы пригонялись друг к другу вдоль длинной черты, а за­зоры между ними не превышают 0,02 мм, тогда как длины сторон в основании разнятся не более чем на 20 см - при том, что все соору­жение простирается на целые акры. Таким образом, тщательные из­мерения, безошибочная механическая точность и безупречное со­вершенство не являются монополиями нашего века. Фараоновское общественное устройство перешагнуло через пять тысячелетий, соз­дав первую крупномасштабную энергетическую машину - машину, мощность которой составляла от 25 ООО до 100 000 человеческих сил, что равняется по меньшей мере 2 500 лошадиным силам.

Совершенно ясно, что ни обычные человеческие руки, ни обыч­ные человеческие усилия, ни обычный способ человеческого взаимо­действия, какой использовался при строительстве деревенских хижин или при обработке полей, не смогли бы мобилизовать эту сверхчело­

Веческую силу или достичь этих почти сверхъестественных результа­тов. Лишь богоподобный царь мог потребовать такого мощного и целенаправленного выплеска коллективной человеческой воли и произвести такие крупномасштабные материальные преобразования. Возможно ли было завершить столь трудоемкие инженерные работы без помощи машины? Разумеется, нет. Эти громадные сооружения можно было возвести только посредством сложной энергетической машины. Сам конечный продукт показывает, что он явился плодом работы не просто машины, но чрезвычайно хитроумно устроенной машины. И хотя материальное оснащение династического Египта все еще оставалось на очень примитивном уровне, этот недостаток вос­полняли терпеливый ремесленный труд и строгий метод. Мегамаши­на состояла из множества единообразных, специализированных, взаимозаменяемых, но функционально дифференцированных частей, строжайшим образом подогнанных друг к другу и настроенных на единый процесс, организованный и управляемый из одного центра: так каждый элемент действовал как механический компонент меха­низированного целого.

Спустя каких-нибудь три столетия (а в Египте, наверное, и в два раза раньше) человеческая машина была усовершенствована. Мыш­ление, задумавшее и пирамиды, и массивные храмы, и обнесенные мощными стенами большие города, отражало новый человеческий тип, способный воплощать абстрактный ряд сложных функций в не­кое структурное единство, окончательная форма которого определяла каждый этап работы. Для возведения этих грандиозных построек требовались не только математические вычисления, но и подробней­шие астрономические наблюдения, так что каждая сторона здания была вытянута вдоль прямых, в точности указывавших направления стрелок компаса. Тщательные измерения сочетались со строгими стандартами ремесла - непревзойденными вплоть до нашей эпохи. Поскольку в сезон разлива Нила пирамиды находятся на расстоянии лишь четверти мили от речных вод, для них понадобился каменный фундамент - а для этого пришлось удалить лишний слой песка. У Большой пирамиды периметр основания отклоняется от истинного уровня на полдюйма с лишним.

Умы, решавшие эти задачи и приводившие в исполнение эти за­мыслы, были безусловно умами высшего порядка, удивительным образом аккумулировавшими в себе способность к теоретическому анализу, практическую смекалку и творческое предвидение; так, Им­хотеп, построивший первую каменную пирамиду в Саккаре49, про­славился не только как архитектор, но и как государственный ми­нистр, астроном и врач. Это были не «узкие специалисты» и не ка - кие-нибудь «эксперты», а люди, свободно перемещавшиеся по всему полю человеческого существования, подобно великим художникам итальянского Ренессанса. Их дерзостная искусность и самоуверен­ность выдерживала любое испытание - порой она даже бросала вызов благоразумию и исчерпывала без остатка силы своих могучих машин,

- как произошло позднее с вырубленным в скале Асуанским обели­ском, весившим 1168 тонн, который так и не удалось отделить от скального основания

У рабочих, воплощавших все эти замыслы, тоже развилось мышление нового порядка - механически обусловленное, исполняв­шее каждое задание в строжайшем соответствии с инструкциями, безгранично терпеливое, ограничивавшее реактивность лишь пови­новением словам приказа. Машинную работу может выполнять толь­ко машина. Личность рабочих, пока они были заняты трудом, как бы сводилась исключительно к рефлексам, чтобы обеспечивать механи­чески совершенное исполнение. Впрочем, их начальники умели чи­тать письменные приказы; да и наемные работники, наверное, разби­рали кое-какие знаки, потому что, как упоминает Эдвардс, они оста­вили на глыбах Медумской пирамиды свои имена, нанесенные крас­ной охрой: «Лодочная артель», «Сильная артель», «Умелая артель» и так далее. С такой привычкой к механическому порядку они, навер­ное, чувствовали бы себя как дома на какой-нибудь сегодняшней фабричной линии сборки. Не хватало только фотографии красотки, приклеенной к стене.

Схожие по организации, по способу работы, по темпу производ­ства и по конечному продукту, машины, которыми строились пира­миды и большие храмы и которыми выполнялись все крупные строи­тельные работы «цивилизации» в других краях и культурах, - были бесспорно настоящими машинами. Своими основными действиями они коллективно выполняли эквивалент операций целого множества экскаваторов, бульдозеров, тракторов, механических пил и пневма­тических дрелей, с такой точностью измерений, чистотой приемов и ровным количеством выработки, какие могли бы и сегодня послу­жить предметом гордости. Данные качества были характерны не только для Египта: «Немецкие археологи, раскапывавшие древний Урук, подсчитали, что для возведения одного лишь храмового ком­плекса Proto-Literate должно было потребоваться 1500 человек, с ус­ловием, что каждый работал по десять часов в сутки, а строительство продолжалось пять лет».

Такое расширение размеров во всех направлениях, такой «подъ­ем потолка» для человеческих усилий, такое подчинение личных способностей и интересов процессу механической работы, такое объ­единение множества работников для выполнения единой цели могло исходить лишь из одного источника - божественной власти, которой обладал царь. Царь (или, скорее, царская власть) являлся перводвига - телем. В свою очередь, ошеломляющий успех предприятия укреплял его власть.

Не следует забывать, что такой строгий и всеобъемлющий поря­док исходил свыше: это было осознание предсказуемых движений Солнца и планет, или даже (если была верна давняя догадка Зелии Наттолл) еще более устойчивого и предсказуемого положения поляр­ной звезды. В гигантских коллективных действах - например, в хра­мовых церемониях, - именно царь отдавал начальные приказания, и именно царь требовал абсолютного повиновения и карал даже ма­лейшее ослушание. И один лишь царь обладал божественным правом превращать людей в механические объекты и собирать из этих объ­ектов нужную ему машину. Тот порядок, который перешел от Небес к царю, распространился на каждую из частей машины, а со време­нем породил и подспудное механическое единство в прочих установ­лениях и делах: все они стали обнаруживать ту же регулярность, ко­торая прослеживалась в движениях небесных тел.

Ни одному более древнему мифу, ни одному божеству вегетации и плодородия не удавалось в прежние времена учредить такого рода абстрактный порядок или сосредоточить в руках одного человека столько власти, оторванной от непосредственного служения жизни. Но обратим внимание на то, что к этой власти было по-настоящему причастно лишь меньшинство, тесно связанное с мегамашиной; зато сопротивлявшиеся ей заигрывали со смертью: они с таким же успе­хом могли бы противиться движению звезд. Несмотря на многочис­ленные промахи и неудачи, эти «космические» фантазии остались в неприкосновенности вплоть до наших дней: по сути, они лишь заново явились в обличье «абсолютного оружия» и «абсолютного суверени­тета» - этих далеко не невинных галлюцинаций «атомного века».