«Хомо аптерос»?
Каждый вид транспорта должен знать свое место. Знает ли его экомобиль? Пожалуй, да. У экипажа на солнечных батареях — место под солнцем, под продувными ветрами со времени древних «сухопутных каравелл» — место ветромобиля, о безмоторных водных экипажах и говорить нечего. Нет места экомобилю лишь под облаками...
Простите! Это не совсем так. Как говаривал английский писатель Томас Харди: «Бывают вещи слишком невероятные, чтобы в них можно было поверить. Но нет вещей настолько невероятных, чтобы они не могли произойти». Место «колесному страннику», само-лету, нашлось и в воздухе.
Исследования были начаты еще Леонардо да Винчи, он одним из первых стал разрабатывать системы привода к механическому крылу, используя мускульную силу человека. И это, несмотря на изре - чение «Хомо аптерос» — человек бескрыл, а может быть, именно в силу противоречия... Ученые потихоньку подводили базу под «мускульные» полеты. Большинство было против, ссылаясь на бесстрастные расчеты, свидетельствующие о том, что в воздух ни-ког-да не подняться без мотора.
Но были и такие, кто предложил исходить не из средней мощности человека, а из максимальной — развиваемой им на непродолжительное время. Известны, к примеру, доводы англичанина Дугласа Уилки. Он построил диаграмму, из которой видно — да, кратковременная мощность способна поднять человека в воздух, есть и рубеж — максимальный «подъемный» вес 170 кг. Уповали мечтатели и на сверхлегкие материалы, которые родятся в будущем, и, конструируя, терпеливо ждали до тех пор, пока не появилось...
...Старинные романтические истории донесли до нас воспоминания об одном изобретателе.
В XVI — XVII веках люди усердно занимались изучением полета птиц. И не просто из любви к искусству полета, а из яростного желания его понять, постичь. А поняв, скопировать и создать нечто подобное более позднему орнитоптеру (орнитос — птица, птерон — крыло).
В те давние времена механические летающие «птицы» называли иначе — аэродины, а у одной из них было даже собственное имя. Тит Ливии Бо - ратини назвал свое детище «Летающий дракон». Двигаться его аэродина должна была при помощи крыльев, а крылья приводил в движение человек.
Тит Ливии Боратини — человек удивительной судьбы. Этот ополячившийся итальянец — механик, строитель и метролог обосновался в Речи Посполи- той. В 1658 году, сорока лет от роду, он изучает физику, конструирует оптические приборы и даже создает в одном из районов Варшавы астрономическую лабораторию. Однако забот по постройке лаборатории, видно, было ему недостаточно, и он увлекается сооружением оригинальной гидравлической машины, которая приводилась в движение силой ветра и использовалась для поливки садов.
Но вот наконец Тит Ливии приступил к созданию аэродины. Идея эта возникла не сразу, не вдруг, она родилась после знакомства с работами
Галилео Галилея и Джованни Франческо Саграда, достаточно известного в те годы ученого. Исследуя соотношение веса крупных птиц и площади их крыльев, Боратини строит крылья собственной конструкции. Прикрепленные к плечам человека, они делают возможными короткие парящие полеты.
Энергичный Тит Ливии поднимался на холмы или крыши домов и без страха устремлялся вниз. Однако случались и осложнения — например, внезапный порыв ветра, и тогда жизнь изобретателя висела на волоске. И все-таки полеты с машущими крыльями не удовлетворяют ученого, профессиональное чутье подсказывает — искать надо не здесь. На время эксперименты забрасываются.
Только много лет спустя при дворе польского короля Владислава IV Боратини возвращается к своей идее. У него появляются сподвижники. Об одном из них, Себастьяне Слешковском, стоит рассказать подробнее.
Он прожил жизнь долгую и перепробовал уйму профессий. Увлекался философией, врачевал (носил титул придворного врача Зигмунда III), им также написано много теоретических работ по медицине. И вот однажды в одной из своих рукописей он отрывается от земных сфер и устремляется в небеса, не исключено, что не без влияния Боратини. Слешковский выступил с идеей использования нагретого воздуха для подъема закрытых предметов с тонкой легкой оболочкой задолго до братьев Монгольфье.
Наступает 1647 год. К этому времени Боратини завершил трактат «Летание невозможно так, как об этом до сих пор думали» и представил его королю Владиславу IV. Трактат содержал не только взгляды Боратини на проблему полетов, но также чертежи, рисунки и расчеты «Летающего дракона». И хотя велик был соблазн развить теорию Слешковского и соорудить воздушный шар, итальянец сконцентрировал свое внимание исключительно на аппаратах тяжелее воздуха.
Он наблюдает за полетом птиц, изучает кинематику движения крыльев и приходит к выводу, что именно сопротивление воздуха делает возможным полет, если птица, а в данном случае мускульный летательный аппарат в виде дракона двигается с соответствующей скоростью и рассекает воздух с определенной силой. Величина же этого сопротивления зависит и от скорости движения, и от частоты взмахов крыльями.
Тит Ливии предполагал, что привести в движение крылья его машины сможет один человек. Все остальное — дело техники. На воздушном корабле необходимо, правда, установить систему соответствующих рычагов и подобрать для полета волонтера с малым весом и большой мускулатурой.
Узнали о «Трактате» Боратини совсем недавно. Рукопись была найдена несколько лет назад в Париже, в Национальной библиотеке. Обнаруженный в работе рисунок, к сожалению, дает представление только о внешнем виде «Летающего дракона». Его внутреннее устройство, детали и принцип движения изобретатель по вполне понятным причинам скрыл.
Как же выглядел «Дракон»? Орнитоптер вось - микрыл. На рисунке видно, что одна группа крыльев служила для подъема в воздух, а другая — для тяги. Оригинальной была и система работы крыльев — они сужались и складывались при взмахе, чтобы затем распуститься веером.
...Четыре расположенных на спине «чудовища» крыла ритмично машут вверх и вниз, они удерживают аппарат в воздухе. Два других, размещенные по бокам корпуса, двигаются под углом к направлению движения — благодаря им аппарат двигается вперед и, кроме того, удерживается на лету. На голове «Дракона» еще два малых крыла, сообщающих ему поступательное движение. Не забыт и хвост — он служит рулем. Свою сказочную машину Тит Ливии оснастил и необыкновенным покрытием — шлейфом. Стоило крыльям замедлить работу, как тотчас в дело включались при помощи пружин оболочки в виде парашюта, и «Дракон» начинал планировать.
В процессе конструирования Боратини убедился в том, что экипаж должен состоять из двух человек. Уже не говоря о том, что не все крылья двигались одновременно (как и было задумано благодаря системе передач), нужно было следить и за направлением полета, и за высотой, и за скоростью. И если бы один из полетчиков устал, ему на смену мог бы прийти другой.
И все же, когда конструкция была прорисована и рассчитана, изобретатель не решился ее построить, не имея на то достаточных средств. Однако на рубеже 1647 — 1648 годов он создал небольшую модель «Летающего дракона», выполненную из дерева и аккуратно покрытую тонким полотном. Для крыльев использовался китовый ус. Общая длина модели (от головы до хвоста) составила полтора метра.
И вот наконец наступил долгожданный день. Маленький «Дракон» на пружинном двигателе взмыл в небо. Об этом событии упоминает один из немногих его свидетелей Гонзаго де Нуаэрс.
Не довольствуясь удачными испытаниями первой летающей игрушки, Боратини в 1648 году строит вторую. Летательный аппарат в натуральную величину так и не был создан. И дело тут не в сомнениях автора — полетит не полетит. Все гораздо проще. Аппарат стоил больших денег, а король Ян Казимир отклонил просьбу о вспомоществовании.
И хотя 500 невиданных талеров сыграли свою запретительную роль, теоретические работы Бора - тини все-таки стали известны в научных кругах Европы. Ученые с мировым именем — Буйо, Геве - лий, Хьюгенс, Киршер, Мерсен и Ричиоли признали в Баратини большого новатора.
Его «окрыленная» идея из научных трактатов перекочевала даже в литературу — в фантастической повести Сирано де Бержерака «Путешествие на Луну» упоминается и «Летающий дракон».
А что же дальше? В 1783 году во Франции в небо взлетел воздушный шар братьев Монгольфье. Началась эра летательных аппаратов, тех, что легче воздуха, завершившаяся «цеппелинами» XX века. Только завершилась ли она?
Будет безмоторный «фарман»! Свое соло в хоре тех, кто воспевает «летающий велосипед», ведет англичанин Джон Поттер — он работает над диссертацией «О технических аспектах полетов с использованием мускульной силы человека».
А бывший американский летчик Джозеф Зинно, например, уже построил велосипед с крыльями. Его летательное устройство сконструировано из бальзового дерева (этой древесиной часто пользуются в последнее время, вспомним хотя бы Тура
Хейердала) и алюминия и снабжен ножным приводом. На обдумывание конструкции и осуществление ее, так сказать, в натуре было затрачено шесть тысяч часов, но она, к сожалению, так и не смогла подняться в воздух.
Однако изобретатели не падают духом, появляются и другие конструкции, с более удачной судьбой. Неловко подпрыгивая, они не только отрываются от земли, но, главное, летят, пролетают порой несколько сот метров.
Два вида передвижения — велосипедный, наземный и малолитражный надземный, «окрыленный» (ведь существуют сегодня одно - и двухместные «стрекозы» — крошечные спортивные самолеты, поднимающиеся чуть выше верхушек деревьев и развивающие небольшую скорость), сблизились, сошлись в слове «мускулолет». В слове нескладном, режущем пока ухо филологов.
